Эта козочка – почти копия той самой Беляночки, которую помнит Валентина Андреевна Мошкина.
Я родилась и выросла в деревне. После Великой Отечественной войны (это была четвёртая пятилетка, 1946-1950-е годы) шло восстановление разрушенного хозяйства. Чтобы как-то выжить, особенно нам, несовершеннолетним детям, в голодный 1946 год мы с братом Лёвой подрядились пасти колхозный и личный скот. Мне – восемь лет, брату – десять.
Лето 1946-го было очень жарким. Скот пасли в две смены. С четырёх часов утра до восьми и с 17 часов до 21 вечера. В стаде – мелкий рогатый скот: овцы, козы и молодые
телята. Утрами сильные росы, ночами – холод, ноги – босы. Вставали рано, надевали на шею пастухалку (это специальная небольшая выстроганная доска с дырочками по краям,
её вешали на шею и ритмично ударяли по ней палочками) и поочерёдно шли по деревне, стуча двумя палочками по доске. Делали это для того, чтобы скот выпускали в одно
время.
В стаде паслись три козы (у каждой была своя кличка) и пять маленьких козлят. Три одинокие женщины держали коз и давали нам по очереди пол-литра козьего молока. У нас
с братом были свои чекушки по 250 граммов, мы разливали в них молоко. Ужинали на пастбище. Пили козье молоко с хлебом, который пекли с отходами льняного семени (колхоз
был льноводческий). Завтракали и обедали дома.
Овцы и телята ходили одним стадом щипать траву, а козы хитрили, держались отдельно. Их больше привлекали листья с молодых деревьев. Мы с братом поняли их вкус,
оберегали молодые деревца. Брат залезал на большие высокие деревья, обрывал сучки с листьями и бросал в кучу. Козы привыкли к нашей заботе, ели все вместе, в основном
лист осины, а наевшись, ложились у кучи отдыхать.
Скот с пастбища не выгоняли, пока они не наедятся и три раза не полежат. После утренней пастьбы животных загоняли в сарай на отдых, а мы с братом отдыхали дома. После
отдыха в 17 часов снова выгоняли скот на пастбище. Я очень любила животных, а в этом стаде больше была привязана к козам. Хотя они были беспородные, но давали 2,5-3
литра молока. Лёва же больше следил за стадом овец и телят. Мы никогда их не били и даже не кричали. По первому сигналу «домой» они слушались нас.
Козы – славные существа, без лишней агрессивности, излучающие доброту и ласку. Во время их отдыха я садилась с ними рядом, гладила спины. Они всё понимали и мило
смотрели на меня.
За колхозный скот нам писали трудодни, колхозники рассчитывались сами кто чем мог. За три месяца пастьбы мы заработали 120 трудодней. Мама получила на них пуд ржи и 12
килограммов льняного семени осенью. Я пошла в первый класс, а Лёва учился в третьем.
Но самое главное – у коз очень жирное, вкусное и сытное молоко. Может, это и помогло нам выжить в голодный год. Поэтому я не мыслила другой специальности, после
окончания десятого класса, поступила в сельхозинститут, получила профессию зоотехника. Лёва пошёл по другому пути. Закончил политехнический институт, стал
инженером-теплотехником. Он умер рано, в 58 лет.
Надеюсь, что год козы не принесёт мне такого горя и переживаний, как год лошади.
Валентина МОШКИНА, ветеран труда
© Редакция газеты «Камышловские известия»
