Делай добро

Светлана ЧЕРЕМНЫХ

Фаина Гавриловна Половникова живёт в Обуховском, в мае отметила 90-летие. Мы же встретились с ней в конце августа, в пору, когда трещат от спелости яблоки. В саду Фаины Георгиевны яблонь немало, впрочем, как и других саженцев. Хватает сил у этой женщины ухаживать за огородом и теплицами.

Сначала она показалась мне немногословной, даже скупой на слова. А потом разместились на веранде, Фаина Гавриловна угостила нас самыми крупными яблоками, сладкими и рассыпчатыми, подпёрла голову руками, облокотившись на стол, и горько зарыдала. Признаюсь, мне и вопросы не пришлось задавать, она рассказывала всё сама, одно вытекало из другого. Говорила медленно, нараспев, бывало, замрёт на минуту, закроет лицо ладонями и плачет. А потом продолжает. И я в этом монологе – только слушатель, поэтому передаю её рассказ от первого лица. Здесь и добавить нечего.

Фагиля Чужая

90 лет – цифра немаленькая, пришлось прожить нелегко. Если рассказывать, то это очень тяжело. Жизнь никто не может понять, если умный, добрый человек, то поймёт, а иные считают, что человек врёт. Я никогда за 90 лет не врала, не люблю обман, хвастовство.

Родилась я в тридцатом году, сколько мне лет было, я не знаю, когда меня потеряли родители. Потеряли или оставили, этого я не могу сказать. Помню только, что воспитывалась я в детском доме. Когда меня нашли, спрашивали моё имя, меня зовут Фая, но я плохо говорила. Поняли, что зовут меня Фагиля. Фамилию дали Чужая. Звали меня в детдоме Фагиля Чужая. Помню, мы много молились, до сих пор знаю молитвы. Там я многому научилась: шить, вязать, ткать, прясть. И это у меня получалось потом всегда, всё в руках водилось.

Ещё на всю жизнь я запомнила, что врать нельзя. В детдоме за это наказывали. Не ругали, нет, не кричали. Просто оставляли без еды. А я голодной остаться не хотела. Когда отец забрал меня к себе в сороковом году, я, десятилетняя девочка, уже всё умела и была хорошо воспитана.

Отец

Детей в детдоме было много: русских, нерусских, много всяких национальностей, особенно цыган, татар. Однажды играем, мне кричат: Фагиля, иди, тебя ищут. Я выбежала, смотрю, стоит мужчина. Фуражка. Пальто. Узнала: отец. Я так бежала, я так бежала, я так бежала… Он далеко, в конце коридора стоял, я подбежала, он меня схватил: наконец-то я тебя нашёл. Привёз к себе домой и сказал: «Вот это твоя мать Анна. А вот это сестрёнка твоя». Я была её повыше, волосы длинные, чёрные, а она беленькая. Стоит и говорит: «Хо, мама, какая она мне сестрёнка, она же цыганка. Ты зачем, папа, цыганку привёл, она нам чужая».

Стала я у них жить. Однажды сидим за столом, смотрю, за печкой мама Анна налила молоко в две алюминиевые кружки, взяла ковшик с водой и налила в одну из кружек – разбавила. Поставила эту кружку мне, другую кружку девочке, Нюся её звали. Подала по кусочку сахара. Я отказалась, говорю: «Я сахар не ем. И пить молоко тоже не буду». Отец: «Как это так?» Я сказала: «Не буду». Он вышел из-за стола, взял ремень и так меня бил, так бил… Я потом долго не разговаривала. Ушла на лавку в угол, там и спала. Женщина эта со мной вообще не разговаривала. А я сильно кушать захотела. Попросила. Она молчит. Я встала, пошла к соседям, рядом бабушки жили, они и накормили. Отец вернулся, забрал меня, стал со мной разговаривать, и я разговариваю, куда деваться.

Опять детдом

Жили мы вблизи Тобольска. Училась я хорошо. Нас, отличников, отправили в лагерь. Помню, играем в Зарницу, бегаем с палками возле овоще­хранилища, вдруг физрук кричит: дети, ко мне, война началась! Дети, война! А мы думаем, что он нами в игре командует. Помню потом, как Левитан передавал по радио сводку. Громко так. А люди вокруг столба собрались, все плачут, кричат. И мы все плачем. Вот так я встретила войну.

Мне было страшно, думала: у меня папу на войну заберут, так я-то что буду делать? Мама меня не любит, «ты чужая» кричит. Думала, уйду на мост и прыгну в реку, утоплюсь. Осенью отца забрали в армию. А мама Анна к этому времени родила мальчика. Говорит: «Я тебя кормить не буду и учить не буду, у меня, кроме тебя, двое детей». Взяла меня за руку, привела в контору, где отец работал: «Забирайте, делайте, что хотите». Так я снова попала в детдом.

Мать

Много было детей эвакуированных. Летом мы работали на поле: сажали, пололи, убирали. В 43-м мне пришло письмо от отца: «Здравствуй, дорогая дочь, прости меня за всё. Мы на привале, есть возможность написать. У тебя есть мать Феклинья, она очень красивая, ты должна её найти, а я уже, наверное, не вернусь…» И указан примерный адрес. Я написала. Написала раз, написала два, три написала. Мне пришёл ответ: «Милая дочь, я приеду за тобой». И фотокарточка. Я была страшно рада!

Помню, мы спали, утро. Мне кричат: «Фагиля, вставай! Чужая, вставай! Тебя мать ищет». А я всё лежу, не могу встать. Вижу, идёт женщина, красивая, чёрная, на ней блуза такая нарядная и хромовые сапоги. Всю жизнь эта картина у меня в глазах. Подходит ко мне, я соскочила с кровати и встала к стенке. Смотрю: такая красивая! Думаю: Господи, спаси меня! Она схватила, прижала к себе. Я не знаю, что со мной случилось, но когда очнулась, рядом врачи в халатах… Помню, в Тюмени на вокзале мы стоим в какой-то очереди, мама со мной разговаривает, а я говорить не могу.

Наша Фаинка приехала!

Приехали в мамин дом, встретили меня два мальчика, мои братья, кричат: «Наша Фаинка приехала, наконец-то мы её нашли»! Бабушка прижала к себе, говорит: «Господи, моя молитва дошла». Дед матерился: «Зачем привезла, такой голод, там её хоть кормили!» А я молчала… Потом меня возили к врачу, определили, что это у меня от стресса.

Муж мамин был начальником поезда. Когда мама получила письмо, он её сразу за мной отправил. Принял меня потом хорошо, протянул руки: не бойся, доченька. И подарил ленту для кос.

Помню, взяла меня мама в лес за брусникой. Она берёт ягоды, и я беру. Смотрю, где-то нет её. Боялась, что она меня в лесу оставит. Мама пряталась, хотела, чтобы я её окликнула. Потом рядом с дерева что-то упало, я напугалась, закричала. А после этого случая заговорила.

Лялька

В 45-м году нас, учеников 29-го и 30-го годов рождения, собрали, повезли в Ижевск. Переодели в форму: будете учиться и работать на военном оружейном заводе. Мама приезжала, навещала. Жили в бараках. До станка я не доставала, мне сделали подставку под ноги, за маленький рост прозвали лялькой. Дали общественную нагрузку – назначили воспитателем на два общежития, жили в них 150 мужчин от 14 до 70 лет. С ними я легко управлялась, работу воспитательную вела хорошо, за это получила премию 500 рублей и Почётную грамоту. А ещё вручили в ремесленном училище Почётную грамоту от министра трудовых резервов Союза ССР за отличную успеваемость и дисциплину, я токарь пятого разряда.

Ответа нет

Приехала к маме отдохнуть. Пошла в сельский совет, помогала родственнице печатать на машинке, грамотных-то шибко мало было, кому рассказать – не поверят. На военный учёт в сельсовет пришёл вставать парень, Александр Сафронов. Приехал на 10 дней. Лейтенант, окончил Ленинградское военное училище, направили на Сахалин. По пути заехал к родственникам.

Пошла домой, он сидит на перилах, говорит: «Девочка, отработала? Как тебя зовут?» Махнула рукой да бежать. Он за мной. Короче говоря, я вышла за него замуж и уехала на Сахалин. Родила сына Владимира. Три года ему было, когда я по медзаключению поехала в санаторий, а его оставила в гостях у матери. Пришло время возвращаться, выслала мужу вызов на Сахалин. Один, другой, третий – ответа нет. Приходит извещение: ваш муж погиб при служебных обстоятельствах… Мне в то время было 28 лет. Отец с новой семьёй жил в Камышлове (не вернулся к мачехе после того, как она меня в контору увела, лечился в Камышловском госпитале во время войны, здесь остался). Ну и я здесь осталась, вот и живу до сих пор.

*   *   *

Вот об этом куске жизни подробно и горько рассказывала нам Фаина Гавриловна. Об остальном – коротко. Вышла замуж во второй раз, с мужем, Виктором Васильевичем Половниковым, дом построили, воспитали сына Владимира. Работала в садике поваром, трудилась в совхозе, в колхозе, была учётчиком тракторного отряда, а 15 лет перед пенсией – швеёй на Камышловской швейной фабрике. «Нет у меня родных в живых, один внук Денис и племянники», – вздыхает она. С домашним хозяйством управляется сама. У кресла стоит швейная машинка. «Чинила одежду», – мимоходом бросает Фаина Гавриловна… В конце встречи – совет о том, как прожить жизнь долгую.

– Нужно быть человеком честным, спокойным, выдержанным. Не врать. Обидели тебя – не обижайся. Терпи. Делают плохо – делай добро.

Фото: 90-летняя Фаина Гавриловна Половникова: «Нужно быть человеком честным, спокойным, выдержанным. Делают плохо – делай добро».