надеясь, что хорошо там, где нас нет
Устав от беспросветности в кошельке и личной жизни, я в одночасье решила совершить прорыв в своей судьбе, круто изменив, так сказать, пространство своего проявления. Ни с кем не советуясь, уехала на работу в Италию, наивно полагая, что можно убежать от себя и решить проблемы, поменяв место жительства.
Прошло много месяцев вдали от родимой сторонки, немало было пережито-передумано, но вот парадокс: понимание многих своих проблем я получила, вернувшись домой, откуда бежала, как крыса с тонущего корабля. Подчас мы бежим за горизонтом, стремясь в призрачный мир наших иллюзий, и не замечаем того, что топчут наши ноги.
Несколько страниц из своего дневника посвящаю женщинам, которые дошли до точки, после которой нет возврата, и стоят перед выбором. Во-первых: верьте в себя, ничего не бойтесь и делайте первый шаг! Вам нужен экстрим, и вы его получите!
4 июля
Ура! У меня есть постоянная работа. 800 евро в месяц, на полном обеспечении. Целое состояние. Моей подопечной 90 лет. Она в коляске. Анджолина Канонико — божий одуванчик. Крошечная старушка, тапки 33-го размера. Моя обязанность — ее обслуживать, то есть мыть, одевать, кормить с ложечки. Короче, играю в куклы за 800 евро. Неплохо для начала. Прежняя нянька ушла с радикулитом, я намерена себя беречь.
26 июля
У моей сеньоры всегда что-нибудь болит. Совершенно беспомощная, ни одной рабочей детали в организме, руки не работают, ноги не ходят, канализация не функционирует. Ночью она спит плохо, каждые 2 часа зовет меня, чтобы я ее перевернула на другой бок. Похоже, про нормальный сон придется забыть, но, слава Богу, я чувствую себя хорошо. У Анджолины не утрачено чувство юмора, помнит наизусть стихи, дребезжащим голосом еще и поет, сидя в инвалидной коляске, согласно ТБ, обложена подушками, чтобы не завалиться на бок. Да, Италия — страна чудес!
22 августа
Она мне уже нравится. Мы беседуем, я осваиваю итальянский, и, ухаживая за ней, утром говорю ей «доброе утро, моя маленькая девочка» и «моя куколка», и «моя крошка», естественно, по-итальянски! Она души во мне не чает и скучает, когда я по субботам уезжаю к подругам.
5 сентября
В России осень золотая. Закрою глаза и вижу серую мою улицу, серый дом с дырявой крышей на улице Строителей, подъезд вонючий, а я… хочу туда! У меня приступ тоски по дому, мои слезы затопили Италию. Да, одиночество — тяжелое испытание. Я словно в заточении, здоровая баба прикована к больному человеку, который просто живет за счет потребления моей энергии, она живет, а я погибаю. Одно желание быть дома, в объятиях любимого человека просто сводит меня с ума. И от понимания непреодолимых обстоятельств мое сердце сокрушается от отчаяния. За тысячи, тысячи километров мой дом, семья, моя любовь, микроскопическая точка на планете, где душа моя сейчас могла бы петь от счастья, но эта точка недостижима. Неужели надо было так далеко уехать, чтобы понять простую вещь: от себя никуда
не уйти. Все наши проблемы в нас самих, мы таскаемся с ними по планете, ныряем из одних отношений в другие и не можем понять, что единственный виноватый во всем человек, это я сам! Жаль, что на это открытие уходит большая часть жизни.
«На семь поколений останется память святая о тех, кто тебе помогал, сострадая»… Ну хоть бы кто позвонил из дома и сказал: «Все, хорош доказывать, возвращайся, ты и без денег нужна мне как воздух»… Нет, тишина, ну и ладно…
9 января
Зима. Смех, температура 9 градусов, на грядке растет салат, во дворе трава зеленая, бархатцы топорщатся. Ну, все не так! Хочу домой. Все надоело.
5 марта
Анджолине стало плохо еще в пятницу -3-го. Утром она не захотела вставать. Состояние резко ухудшалось, и я вызвала «скорую». Прибыла целая бригада на спецмашине. Я залюбовалась их работой. Оперативностью, слаженностью, оснащением. Не заметила только чуткости и сострадания к больному человеку. Через мгновение дом опустел. Вынесли моего маленького мучителя, который не давал мне спать по ночам. Оказывается, я полюбила эту тихую терпеливую старушку и искренне сострадала, видя ее безнадежное положение.
11 марта
Похороны состоялись 9 марта. Анджолина умерла на третий день пребывания в больнице. Я была рядом все дни. Описываю события уже минувших дней и не хочу задерживаться на мелких подробностях, но вот яркие впечатления. Впервые в жизни мне довелось готовить покойницу. Анжелка была еще теплая. Маленькая ручка была мягкой, как тряпочка, чувство сострадания наполнило меня, когда я увидела измученную старушку, застывшую в неудобной для нее позе. Я одевала Анджолину, не вполне осознавая, что она мертвая. Одевала, как много раз раньше, и разговаривала с ней: «моя маленькая девочка, вот та-ак, во-от…». Ручки пришлось крепко стянуть, колени тоже и подбородок крепко прижать, стянув широким бинтом. Анджолина была невозмутимо спокойна. Щеки мои разгорелись от внутреннего волнения, в палате мы были одни, но дверь была открыта, и ее родные молча ждали, когда можно будет войти.
Хоронили из дома. Шикарный гроб царственно возвышался в центре ее спальни, убранной с роскошью, коей удостаиваются покойники в свой последний день на Земле. Все венки из живых цветов, траурные ленты, тускло горящие лампады у изголовья. Во дворе настежь открыты большие ворота. На металлической ограде в траурной рамке табличка-некролог. В углу прихожей на круглом столике лежит журнал, где входящий мог запечатлеть свое напутствие покойной. К вечеру все простились. У гроба остались ее сыновья со снохами и я…
В 23.30 я задремала в своей комнате, слышу, меня зовут и, выйдя, я не сразу поняла, что все уходят, оставляя меня с Анджолиной наедине в огромном доме! Едва шурша, машины отъехали, и все погрузилось в звенящую тишину. Сон мигом пропал. Двери наших комнат выходят навстречу друг другу в узкий коридор. Я вернулась к себе и легла, понимая, что самое лучшее это уснуть и проснуться утром, когда приедет бабкин сын. Но сон покинул меня, я чувствовала ее присутствие в доме. Душа ее, освободясь от оков немощного тела, прощалась с домом и бродила по комнатам… Сейчас, я знала, ей известны все мои тайные мысли и проклятия, которые я произносила по-русски, вставая к ней в девятый раз за ночь. Напряжение нарастало неимоверно, и ужас, граничащий с сумасшествием, накатил на меня, когда я ощутила ее присутствие в моей комнате. Не помня себя, я выскочила на крыльцо, юркнув мимо ее безмолвной двери…
Свежий ночной воздух, чужое небо с ярко горящими звездами, спящие дома напротив, тишина… и ни единой живой души. Я одна в этот миг во всей многоголосой Вселенной. Я — и моя ситуация. Анджолины нет, а небо и звезды такие же, не изменились пальмы во дворе и дома напротив… Порассуждав пару минут о вечном, я вернулась в дом, осушила бокал вина «за упокой» и улеглась в постель. Утром видок у меня был,
ё-моё… Результат общения с потусторонним миром, я так решила.
12 марта
Простились тепло. Со мной полностью рассчитались, подарили несколько безделушек в память о сеньоре Анджолине и проводили на поезд, идущий в Милан. Не зря говорят, если хочешь развеселить Бога, расскажи ему о своих планах.
2 апреля
Милан — город больших возможностей, северная столица Италии. Помыкавшись с подругой на квартирах, пошли жить в кьезу (церковь). Пока «папа» жив, «страньеро» не умрут, Италия всех примет и накормит. Итак, я в кьезе, но, постойте-ка, да ведь это настоящая женская тюрьма, а сеньора Анна — грозный администратор — подозрительно похожа на мужика. Ну, дела… Получила талон на койку № 63, что дальше?
3 апреля
Беда, как известно, одна не ходит. Украли мой мобильный. Теперь я без связи. Господь задание усложняет. О, Мадонна! Сырые постели, низкие своды потолка, маленькие оконца едва пропускают свет. По обеим сторонам длинного помещения тянется железный лоток, куда, верно, задавали сено лошадям. Да, это бывшая конюшня на окраине Милана, а теперь пристанище для женщин, ищущих лучшей доли. В желобах стоят наши чемоданы, на которые гадят многочисленные кошки, живущие в кьезе. В отличие от нас, их не выгоняют на улицу в 8 утра в дождь, они спят на наших кроватях, мочатся нам в обувь и тумбочки: сеньора Анна — добрый «тетенька» и любит животных.
5 апреля
Дождь. Выпив несладкую, но горячую «каву» и прославив Господа, мы толпой вышли из ворот кьезы. День холодный, но вернуться раньше 18.00 — нарушение, за которое можно лишиться этого «райского уголка». Я захотела в туалет и зашла в Макдональдс. Туалетом пользуются только посетители, за этим следит двухметровый негр, стоящий в фойе. Мы покупаем мороженое, дешевле уже ничего нет, и идем «по делам». Я не люблю мороженое, а что делать?
Над «стадионе чентрале», где толпятся «страньеро», бомжи, торговцы контрабандными сигаретами и ворованными мобильниками, торгующие работой и своим телом, и прочие безработные всех мастей, национальностей и цвета кожи, особенно в зной, стоит удушливый запах мочи. Под кустами всегда стоят желтые лужи, они не высыхают даже в жару. В этом смысле мужчинам (нет, «мужикам», так как это прекрасное слово не для них) проще, а для баб есть заблокированный подземный переход. Несколько ступенек вниз, и, начиная со второй, натюрморт полный: клочки использованной бумаги, стоптанные башмаки, использованные презервативы, рваные колготки… Приличной женщине из России нет пятачка, чтобы присесть, и потому мы ходим в Макдональдс, оставляя каждый раз один евро. Нет! Не этот след на Земле хочу я оставить потомкам!
Завтра месяц, как умерла Анджолина. Ночью всплакнула под храп и сопение сотни таких же как я кландестинок (подпольщиц). Просила Бога и Анджелкину душу помочь мне.
6 апреля
Вечером соседке по койке принесли номер телефона. Итальянская семья ищет сиделку для деда 87 лет. 1000 евро. Один выходной день в месяц. Короче, завтра еду смотреть.
7 апреля
Вышла из железных ворот кьезы в 7.30 без завтрака. Сразу на вокзал. Еду в Сондрио. Белый, чистенький состав «ТреноИтальяно» мчится вдоль горных голубых озер с расположенными на их берегах поселками, утопающими в цветах. Изобилие красок и солнечного света создают в душе ощущение праздника жизни! С другой стороны тянутся величественные Альпы с вершинами, покрытыми ослепительно белым снегом. Каменная громада уходит в небо, мощь такая, что дух захватывает, а красотища… словами не передать, одним словом, неистощим, неповторим в художестве своем Отец наш небесный! Отвесные скалы, острые вершины, глубокие ущелья, в которых неподвижно лежит белый туман, и перед всей этой божественной красотой отчетливо видится суета нашего мирского бытия.
Небольшой вокзал в Сондрио. Все чисто, красиво и все функционирует. Дальше предстоит ехать на автобусе в Априку, где меня будет встречать дочь старика — Сандра. Пульман поднимался по извилистой горной дороге все выше, и за каждым поворотом разворачивалась неповторимая по своей красоте и исключительности панорама. Высота 1300 метров над уровнем моря. Априка. Выхожу.
С этого момента начался новый этап моей жизни в Италии, еще более напряженный, и нет надобности описывать его. Это был мой выбор, и у меня ни к кому нет претензий.
Часто, не находя поддержки у сильной половины, мы, женщины, совершаем отчаянные поступки, взваливая на себя непосильную ношу, и забываем об истинном своем предназначении. Бог дал нам свободу выбора, чтобы мы могли развиваться. Накапливая опыт через боль и страдания, мы постигаем истину, не подозревая, что есть другой путь! «Ищите, да обрящете. Верьте, да будет вам от меня», так, кажется, в Библии…
Один пожилой итальянец сказал: «Возможно, когда-нибудь кто-то напишет об этом явлении. О женщинах, которые приехали к нам из России, чтобы ухаживать за нашими стариками. Ухаживать, но не быть слугами; чтобы зарабатывать, но не продаваться».
В.К.
© Редакция газеты «Камышловские известия»
