Двадцатилетие в Чернобыле

День участников ликвидации последствий радиационных аварий и катастроф

Илья ЗЫРЯНОВ

38 лет прошло с момента взрыва на Чернобыльской АЭС – крупнейшей аварии в истории атомной энергетики. Последствия этой катастрофы в течение нескольких лет устраняли сотни тысяч человек со всей страны.

Подполковник запаса Виктор Гуляев работал там ликвидатором в июне-июле 1986 года. Тогда он был курсантом Тамбовского высшего военного Краснознамённого училища химической защиты имени Н.И. Подвойского. В 30-километровой зоне отчуждения проходил стажировку в качестве командира взвода.

– О случившемся нам стало известно дня через два или три после взрыва, – вспоминает Виктор Жоржевич. – В училище сразу начались специальные лекции. Из них мы узнали об инциденте 1957 года на химкомбинате «Маяк» под Челябинском. Новость о Чернобыле восприняли как обычную техногенную аварию. Для нас, военных химиков, эта командировка была просто боевой задачей. Масштабов происшествия мы тогда не знали.

Вновь прибывших солдат разместили в полевом лагере близ села Оранное Иванковского района Киевской области. Быт здесь мало отличался от обычного армейского. Разве что кормили лучше и только привозными продуктами, даже картофель запечатывали в банки подальше от радиоактивной пыли. Первые два дня давали йодовые таблетки.

– Я на самой станции был дважды, – говорит Виктор Гуляев. – Первый раз 2 июля, в день своего двадцатилетия. Тогда мы поливали дороги рядом со строящимся над четвёртым реактором саркофагом. Работали на машине АРС-14. Её заправляли раствором латекса, разбрызгивали смесь фонтаном, и проезжая часть покрывалась пылеудерживающей плёнкой. Во время дождя дорога из-за неё становилась очень скользкой. Второй раз освинцовывали окна в хранилище ядерных отходов: сколачивали щиты в размер проёма и набивали на них раскатанные свинцовые пластины. Их же использовали в фотоаппарате – заворачивали внутри вокруг плёнки. Но даже так удавалось отснять не больше 10 кадров – остальное засвечивалось радиацией.

Вспоминает наш собеседник и вовсе драматический эпизод, как на станции заблудился приезжий из Владивостока, получил смертельную дозу и был срочно отправлен в Москву. После этого случая на объекте стали выставлять охрану.

На дорогу до «печки» и обратно уходило по часу, на саму спецобработку местности – часа четыре в день. Перед сменой повседневную форму меняли на белую робу: колпак, халат, брюки, респиратор. Каждые 20 минут на объекте командир взвода проводил замеры дозиметром. Если показатели резко возрастали, людей уводили. После работы мылись привозной водой с хозяйственным мылом. В лагере была и своя баня, которую посещали обязательно раз в два-три дня. В остальное время занимались с личным составом, обслуживали технику, отмывали её специальным порошком.

– Самое яркое впечатление оставил Чернобыль, – делится Виктор Жоржевич. – Мы ездили туда один раз днём и один ночью, хотели посмотреть, что такое вымерший город. Очень гнетущее зрелище. Всё на месте, а людей нет – только брошенные кошки да собаки. Они прибивались к кухням воинских частей и клички имели соответствующие – Доза, Гамма, Бета, Альфа.

По словам Виктора Жоржевича, за 29 дней, проведённых рядом с ЧАЭС, его собственная доза облучения не превысила установленную тогда норму – пять рентген. Хотя на запястье остался радиационный ожог от наручных часов – с ними пришлось расстаться. В 1987 году он окончил училище, служил в ГДР, затем в Приволжско-Уральском военном округе – в Самаре и Елани во взводе специальной химической обработки. После увольнения в запас работал в администрации Камышлова ведущим специалистом по гражданской обороне и чрезвычайным ситуациям. И сейчас занимает ту же должность в ЕДДС Камышловского района.

Фото из архива Виктора Гуляева.
На фото. Солдаты позируют у дезинфекционно-душевой установки ДДА-64 в 30-километровой зоне отчуждения. Слева – командир взвода, курсант Виктор Гуляев.