Юрист рассказал, что введением ограничительных мер по COVID-19 обеспечивается конституционное право людей на здоровье
Сохраняющийся высокий уровень заболеваемости COVID-19 не позволяет отказываться от большинства ограничений и мер профилактики. Одной из них стало создание COVID-19-free зон, число посетителей которых в регионе растет благодаря увеличению количества свердловчан, прошедших вакцинацию. О том, какую правовую основу имеют действующие меры противодействия коронавирусу, какова позиция Конституционного суда РФ по ограничениям, как отреагировал Европейский суд по правам человека на иск противников вакцинопрофилактики, рассказывает кандидат юридических наук Михаил Плеханов.
– Михаил Витальевич, на чём в целом базируется с правовой точки зрения создание COVID-19-free зон и другие ограничительные меры, призванные переломить ситуацию с новой коронавирусной инфекцией?
– Есть два федеральных закона: номер 68-ФЗ «О защите населения и территорий от ЧС» и номер 52-ФЗ «О санитарно–эпидемиологическом благополучии населения». Они наделяют субъекты РФ полномочиями вводить общеобязательные правила поведения для граждан и организаций. В том числе на основе предложений главных государственных санитарных врачей. И в первую очередь это делается в целях защиты здоровья, прав и законных интересов других лиц. В этом смысле российское законодательство позволяет ограничивать отдельные права человека, когда того требует ситуация. Безосновательно ограничивать права граждан Конституция РФ не позволяет, но с учётом экстраординарной ситуации – а именно такая у нас сегодня и сложилась – власти вынуждены это делать. Законные полномочия на это есть.
– Существует ли какая-то градация прав: есть такие, которые можно ограничить, и те, которые нельзя ограничить ни при каких обстоятельствах?
– Конечно, право на жизнь и охрану здоровья являются приоритетными правами. И в нашем случае власти, например, при создании COVID-19-free зон руководствуются именно этим приоритетом – правом на здоровье. Для того, чтобы обеспечить право на здоровье граждан, в конкретном случае приходится вводить ограничения других их прав. Как бы парадоксально это ни звучало. Но, когда говорят, что нарушаются права, связанные со свободным входом в условный торговый центр, можно ответить так: в сложившихся условиях этим ограничением сохраняется ваше основное право – право на здоровье. По этому поводу высказался Конституционный суд РФ. Он, руководствуясь приоритетом права на жизнь и здоровье граждан, признал право региональных органов власти вводить ограничения, в том числе связанные с определёнными неудобствами для граждан в разных сферах. В нашем случае приходится ограничивать право посещения общественных мест.
– Получается, у нас в стране уже есть такой прецедент?
– Да, в 2020 году была попытка оспорить постановление губернатора Московской области, которым вводился локдаун. Группа граждан обратилась в суд. После того, как Протвинский городской суд отклонил иск, граждане обратились в Конституционный суд РФ. Тогда Конституционный суд высказался так: государство вынуждено вводить подобные ограничения с учётом экстраординарной ситуации – в частности, ограничивать свободу передвижения в целях сохранения здоровья граждан. Нужно понимать, что вводимые ограничения не постоянные, а временные, вызванные конкретной ситуацией. В случае роста числа заболевших, конечно, необходимо предпринимать меры.
– Люди, выступающие против ограничений, часто указывают на то, что ограничивать права подобным образом можно только в случае введения чрезвычайного положения. Мол, раз не ввели ЧП, то и ограничения незаконны. Насколько такая аргументация верна?
– Сегодня у нас действует режим повышенной готовности. Чрезвычайного положения у нас действительно нет. Но возникает вопрос: до какого состояния нужно довести ситуацию, чтобы появились эти основания?
При этом чрезвычайное положение – это очень серьёзный режим. Согласно действующему законодательству, он вводится президентом России отдельным указом на срок до 60 дней. Этот правовой режим вводится временно, но сопровождается ограничением множества прав: введением комендантского часа, ограничением свободы средств массовой информации, свободы слова – ограничиваются все права, которые, согласно Конституции, можно ограничить. Но на сегодняшний день необходимости вводить столь жёсткие ограничения нет. Об этом говорят и эпидемиологи.
Поэтому нужно помнить, что режим чрезвычайного положения – крайне жёсткий. А вот режим повышенной готовности, который вводится при угрозе возникновения чрезвычайной ситуации, более мягкий, и позволяет лавировать между теми или иными ограничениями, мерами профилактики.
– Насколько существующие у нас сегодня ограничения с юридической точки зрения согласуются с мировой практикой?
– Разумеется, согласуются. Мы видим во всём мире ограничения, связанные с посещением общественных мест: где-то гораздо жёстче – с обязательной вакцинацией и прочими требованиями, продиктованными общей эпидситуацией. Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ), кстати, в этом году признал обязательную вакцинацию соответствующей демократическим нормам. Это решение было вынесено по жалобе, поданной группой родителей из Чехии, несогласных с законом об обязательных прививках для детей дошкольного возраста. В Чехии детей без прививок не пускают в детские сады и на дополнительные занятия, а родителям выписывается штраф. Граждане там посчитали это нарушением своих прав и обратились в ЕСПЧ. Европейский суд с ними не согласился, заявив, что в данном случае для защиты общества и, прежде всего, детей должны вводиться обязательные прививки. Многие считают это решение подготовительным к тому, что в Европейском союзе закрепят всеобщую обязательную вакцинацию.
Материал предоставлен департаментом информационной политики Свердловской области
© Редакция газеты «Камышловские известия»
