Дом на улице Свердлова, 97
Стоит в нашем городе на ул. Свердлова, прямо напротив музея, дом. Типичный для Зауралья, одноэтажный, на фундаменте. И давно надо бы на его фасаде табличку повесить о том, что именно здесь с 1914-го по 1917-й жил поэт Степан Петрович Щипачёв. Никак не пойму, почему это до сих пор не сделано, тем более, что разрабатывается туристический маршрут, и краеведов, работников музея и архива просят дать сведения о самых-самых интересных, овеянных легендами, необыкновенных местах города и района. А дом Степана Петровича как-то всерьез не воспринимают. То ли кажется он этим людям не достойным внимания, то ли просто не знают поэта.
В «Литературной энциклопедии» (издание 1975 г., Москва) поэту посвящена целая статья. «Произведения Степана Петровича Щипачёва пользуются большой популярностью у читателей. Они переведены на иностранные языки и языки народов СССР…» А пользуются ли они популярностью в Камышлове? Ведь именно о Камышлове поэт писал такие слова:
Вы, может быть, спросите, что в нём такое,
чтоб так вот о нём – строка за строкою?
Отвечу: в том городе – в стужу и в зной –
все улочки были исхожены мной.
Поди, и сейчас – по-ребячьи легки –он все еще помнит мои шаги.
Чтоб тратил я долгую жизнь не напрасно,
держаться в сторонке не норовил,
Тот город меня под знаменем красным в дорогу нелегкую благословил.
Мы помещаем сегодня рассказ о Степане Петровиче потому, что в январе (7 января) отмечается его день рождения. Родился поэт 26 декабря 1898-го, а по новому стилю 7 января 1899 года. День рождения и день памяти поэта стоят рядышком. Обратимся к книге Антонины Михайловны Хлыстиковой «Приглашение в музей» (издание Литературного музея Ст. Щипачёва, 2009 г.).
Последний час
«Степан Петрович родился в рождественскую ночь, и земная жизнь его тоже завершилась ночью, когда наступал 1980 год.
В тот последний день, 31 декабря 1979 года, почтальон принес телеграммы, письма. Поздравительные телефонные звонки продолжались до позднего вечера. Они были одни. Валентина Николаевна и Степан Петрович. Вместе пили вечерний чай, вместе прослушали телевизионное приветствие советскому народу. Часы пробили полночь. Степан Петрович позвал Валентину Николаевну к себе в кабинет.
– Валюшенька, переверни календарный лист на первое января.
– А почему сам не хочешь этого сделать?
– Я хочу, чтобы ты начала Новый год.
«Тревожное чувство охватило меня, – вспоминает Валентина Николаевна, – Степан Петрович широким жестом раскинул свои руки в стороны, обнял меня: «С Новым годом!»
Они простились, пожелав друг другу спокойной ночи. Валентина Николаевна мыла на кухне посуду. В дверях появился Степан Петрович. Она вопросительно посмотрела на него: «Что-нибудь нужно?»
– Я хочу проститься с тобой.
– Но ведь ты уже пожелал мне спокойной ночи.
– Я пришел проститься с тобой. Я ухожу, не беспокой меня. Не беспокой.
«Не помню, как я домыла посуду, – рассказывала Валентина Николаевна, – тревога закралась в сердце. В своей комнате долго и чутко прислушивалась. Потом задремала. В пять часов утра проснулась. Тоска сжала сердце. В доме стояла такая тишина… Бесшумно вошла в кабинет. Степан Петрович лежал в спокойной позе спящего. До света просидела рядом с ним». Наступило утро нового 1980 года. Валентина Николаевна стала звонить родным и близким.
У каждого человека наступит свой предел. Степан Щипачёв, думая об этом, просил судьбу: «Хочу, чтоб неслышно смерть в мою дверь вошла».
Он ушел из жизни тихо, во сне, так уходят праведники…»
Хранится в городском музее
А еще в сегодняшнем материале о поэте мне хотелось бы рассказать о письме Валентины Николаевны Щипачёвой – вдовы поэта, написанном ею в 1988 году. Оно хранится в нашем городском музее. Это, скорее, не письмо, а воспоминания, размышления о творчестве. Оно большое, занимает 20 машинописных листов. Несколько слов посвящу этой женщине, с которой мне довелось встретиться и переброситься несколькими теплыми фразами. Это произошло в Богдановиче, на открытии музея 19 августа 1994 года. Я даже запомнила ее руки, тонкие, чуткие руки хирурга. Во время разговора мы почему-то держались за руки.
Тогда Валентине Николаевне было 76 лет. Была изящна, моложава, очень обаятельная. В 1941 году она окончила Свердловский мединститут и всю войну проработала фронтовым хирургом. Со Степаном Петровичем встретилась, когда ей было пятьдесят лет. Они прожили вместе одиннадцать лет. Но давайте почитаем воспоминания В.Н. Щипачёвой.
«Земля, счастливой будь!»
«Рассказывая о Степане Петровиче, мне хочется вспомнить и об участии его в Великой Отечественной войне. Время это было насыщенным страданиями, горем как на фронте, так и в тылу, труд был тяжким и опасным, смерть шла по пятам у всех, кто был на войне.
22 июня 1987 года, в памятный и роковой день, ветераны Северо-Западного фронта собрались в Валдае. На эту встречу была приглашена и я. Только здесь, увидев Валдай, я могла по-настоящему понять, почувствовать тяжелую атмосферу войны, которая выпала на долю солдат Северо-Западного фронта. В чем состояла трудность? Местность, рельеф, болота, много озер и самое большое, на несколько километров, Валдайское озеро (площадь 20 квадратных километров, глубина 60 м), на котором расположено много островов и заливов. Все это осложняло, затрудняло военные действия.
Ветераны войны говорили, что на литр валдайской воды был пролит литр солдатской крови. Чьи это слова, я так и не узнала, но они передаются на этой земле из уст в уста.
Немцы дошли до Валдая, вернее, не дошли 60 километров. Наши войска их остановили, но какой ценой, сколько крови и жизней было отдано за этот подвиг. С этого места путь немцев пошел в обратном направлении.
Степан Петрович прибыл в редакцию фронтовой газеты «За Родину» на второй или третий день войны. Редакция разместилась на окраине Новгорода. Город был прифронтовым. Был он батальонным комиссаром, майором и, наверное, самым обстрелянным человеком – для него это была уже третья война.
30 июня 1941 года вышла первая фронтовая газета со стихами Степана Щипачева:
О, Родина,
ты вновь гневна, строга,
в тебе народная вскипает сила.
Не раз, не два
встречала ты врага –
и каждый раз с победой выходила.
Щипачев передал трагедию первых месяцев войны, но без пессимистической ноты. Стихотворения дышат уверенностью в победе.
Однажды волей случая попал он в Софийский собор. Один в соборе, вглядываясь в иконы, фрески, внутреннее пространство, он почувствовал, как от толстых стен на него пахнуло прохладой. Ему пришли слова: «Прохлада… Прохлада соборов…» – шептали губы. «Прохлада каменных соборов…» – произнес он громче. Гулкое эхо повторило строчку. Так появилась первая строфа стихотворения «Новгороду». И только в 1942 году оно сложилось окончательно.
Живи, великих предков город,
Москве старинная родня!
Прохлада каменных соборов
От гулких стен шла на меня.
Мы не забыли, не забыли
Тебя, наш город фронтовой,
Как танки, белые от пыли,
Шли по булыжной мостовой.
Я в ту печальную годину,
Уставший до последних сил,
Тебя покинув, на сединах
Твой горький пепел уносил.
Последняя строфа с болью, со стоном была произнесена поэтом, – такое мое ощущение при чтении двух последних строчек «…тебя покинув, на сединах твой горький пепел уносил». Оно так и было. Немцы продолжали наступление. Шли тяжелые бои за город. В июле редакционный поезд вынужден был покинуть город, двинулся к Валдаю. Как трудно было покидать солдатам наши земли.
В Валдае немецкие самолеты начали бомбить поезд. Щипачев находился в это время в тамбуре. От очередной бомбежки он потерял сознание, а когда очнулся, обнаружил большой осколок, рваный кусок железа, еще теплый, не успевший остыть. Были тогда раненые, погиб фотокорреспондент Иван Фролов. И не в этот раз, а через семь лет старая боль прорвалась стихами под названием «Павшим». Стихотворение звучит как реквием. Там есть такие строчки:
Я сам воочию смерть видал.
Шел от воронок дым.
Горячим запахом металл
Запомнился живым.
В основе большинства стихотворений Щипачева той поры – конкретные факты и случаи из фронтовой жизни. Однажды после бомбежки он вышел из укрытия на полустанок. Увидел страшную картину: на рельсах, залитых кровью, лежали мертвые дети, две девочки. Над ними рыдала, стонала, рвала на себе волосы молодая женщина – их мать.
Савелий Савельев, секретарь редакции, вспоминал в своей книге в главе, посвященной Степану Щипачеву под названием «Полководец человечьей силы»: «Долго стояли мы над трупами детей. Какими словами выразить охватившие нас чувства? Степан Щипачев нашел эти слова. Молча, с застывшим на лице выражением скорби и гнева, он мерил и мерил тихими шагами наш тесный блиндаж. Потом присел к маленькому фанерному столику и при тусклом свете керосиновой лампы начал писать. Через час-полтора он протянул мне листок со стихотворением:
Пахнет гарью. Воздух пышет жаром.
Пламя пробегает по селу.
Всюду пальцы страшного пожара
Шевелят горячую золу…
…Нет страшней того, как гибнут дети,
На песке, на рельсах – кровь детей.
Говорят, проходит все на свете –
Безутешно горе матерей.
О, расплата! Близится расплата
Пулей, бомбой, громом батарей.
Близится!
Да будет трижды свято
Мщение за горе матерей.
После гибели Зои Космодемьянской ей было посвящено стихотворение «Партизанка».
Убили партизанку на рассвете,
Две ночи длились пытки и допрос.
Прощаясь, трогал подмосковный ветер
На лбу девическую прядь волос…
…В снежинках всю ее мы положили
В избе просторной посреди села.
Еще о ней мы песен не сложили,
Но жизнь ее – вся песнею была.
Писал Щипачев о разведчиках, летчиках, снайперах. Он знал, что с жестоким врагом предстоит долгая, упорная борьба».
Елена ФЛЯГИНА.
© Редакция газеты «Камышловские известия»
