Мечте вопреки

Человек и закон

Он всегда мечтал подняться в небо и полететь как птица. Может, это кому-то покажется и странным – ведь вырос-то он в деревне, сызмальства приучившись к крестьянскому труду.
Но с другой стороны, как было не мечтать, если выйдешь за околицу – и вот оно, поле, в лучах восходящего солнца, сливающееся с небом. А вечером, на закате, всё наоборот – сиреневое небо незаметно переходит в темное-темное поле… Впрочем, чем старше он становился, тем меньше времени оставалось на фантазии – совместная жизнь у родителей не заладилась, и когда отец ушел из семьи, он остался единственным мужиком в доме.

– Конечно, маманя старалась меня оградить от лишней работы, но я, сколько себя помню, всё спешил повзрослеть. А как иначе? За мной еще сестренка подрастала…
Мой собеседник замолкает. И хоть лет ему немного – всего-то сорок пять будет, но видано-перевидано немало. Да и приезд мой – полная неожиданность, так что с мыслями всё равно собраться надо.
И пока хозяин дома это делает, я представлю его. Итак, знакомьтесь: Лайков Вячеслав Викторович – участковый уполномоченный полиции. Старший уполномоченный. Майор. Родился и вырос в селе Скатинском. Там и продолжает жить.

Окончив десять классов, Вячеслав решил вплотную заняться воплощением своей мечты – отправился в Кольцово на комиссию. Но тамошние эскулапы вынесли неутешительный для семнадцатилетнего паренька вердикт: летчиком тебе не быть, даже гражданским – сердчишко не так стучит. Но тут же успокоили: поступай на механика – окончишь, поработаешь пару лет, а там, глядишь, и на борт поднимешься. Вячеслав послушался их и отдал документы в Троицкое авиационно-техническое училище. Учеба ему давалась легко, и он параллельно сумел освоить профессию механика по ремонту и обслуживанию вертолетов. Словом, к началу трудовой деятельности Лайков подготовился серьезно. И когда пробил час распределения, не растерялся – готов был ехать и в Сибирь, и на юг. Но попал на Украину. Был рад – лето семь месяцев в году, яблоки – ешь не хочу. И дивчины гарные! Впрочем, кто мог тогда знать, что такое случится – некогда сильное государство развалилось, как карточный домик.

1992 год стал переломным в жизни Вячеслава. Оскорбительное «москаль» уже не было сил терпеть, и Лайков пишет рапорт об увольнении. Так он распростился с детской мечтой – собрав нехитрые пожитки, благо еще семьей не успел обзавестись, возвращается обратно в Скатинское. Но сидеть сложа руки здесь было нельзя – сестренка-старшеклассница требовала внимания, да и мама, Любовь Михайловна, подустала на своей птицефабрике. И Вячеслав сразу же идет в контору.
Работать он начинает слесарем-монтажником. Трудится старательно. И с дисциплиной у него всё нормально. А потому совхозное руководство осенью того же 92-го направляет Лайкова на учебу в Красноуфимск. Молодой человек занимает должность механика сушильных комплексов, враз из Славика становясь, Вячеславом Викторовичем. Хотя, чему тут удивляться – двадцать лет назад каждого, кто общался с техникой на «ты», в деревне сильно уважали.

Свои коррективы в жизнь Вячеслава Лайкова также внёс 1993 год. Оказавшись как-то раз на дискотеке в Булдаковой, он с первого взгляда влюбляется в девчонку, которая вела ту самую дискотеку. Нравится и он ей. А раз так, то долго не рассуждает – берет за руку и приводит в дом.
– Свадьбу мы не играли. Просто расписались. К чему было лишний раз родителей напрягать? – словно извиняясь, продолжает свой рассказ Вячеслав Викторович. – Время-то для деревенских уже невеселое наступило – совхоз едва-едва держался на плаву…
И вот с тех пор они вместе. Воспитывают двух дочерей. Жена стала и главной его советчицей. Вячеслав и сегодня помнит, как впервые обратился к Елене: подскажи, как быть? Впрочем, поступить иначе он не мог – еще в день бракосочетания они пообещали друг другу, что все судьбоносные для своей семьи решения будут принимать сообща. А подумать было о чём – уходивший на пенсию местный участковый предложил Лайкову заменить его.
Думали они с Еленой долго, основательно, взвешивая все «за» и «против», но тот факт, что заработная плата у силовиков в ту пору была стабильной, оказался решающим – и Вячеслав дал Волкову согласие. На что Григорий Павлович ответил: «И правильно. Ты местный – тебя все знают, и ты всех знаешь. Тяжело быть не должно…»
– Но не угадал дядя Гриша. Не успели оглянуться, а 97-й, 99-й – вот они, на дворе… – Лайков, отличный рассказчик, замолкает вторично.
Видимо, не всё ему хочется вспоминать. Но человек он открытый, позитивный, и долго молчать, хмуриться просто не умеет. Потому с улыбкой говорит:
– Но, слава Богу, мы их пережили…

И всё же вспомнить за восемнадцать лет службы есть что. Например, как к нему, еще совсем молоденькому старлею, люди шли за советом, по праздникам приглашали в гости, усаживая в «красный» угол. Или как в первый раз сел верхом, хоть повод для этого был и не очень веселым: мужики из Духовой (деревня в Пышминском районе – авт.) набедокурили в Булдаковой, и участковому по горячим следам хотелось прищучить хулиганов, а единственный в таком случае помощник – лошадь… Свои пацаны ему подобрали хорошее «транспортное средство» – спокойное, тихое. И даже вызвались проводить дядю Славу – путь там по прямой и всего ничего, но понимали: для него это было серьезное испытание…
– Нет, не рожден я для верховой езды. Не моё это, – Лайков улыбается в усы, перечисляет, что и как заболело у него тогда утром следующего дня. А закончив перечисление, смеется от души – то ли над собой тогдашним, то ли еще что-то вспомнил. Но тут же спохватывается, возвращается к прерванному разговору, – вот мотоцикл – это вещь! Ну а уж машина – совсем хорошо… Однако когда пешком ходил, всё успевал – и с бабульками поговорить, и ребятишек приструнить, и в засаде посидеть… А сейчас вроде и машина есть, а ничего не успеваю – столько запросов, отчетов… Спасибо, помощников дали. Но, опять-таки, как без них старшему уполномоченному? Никак! Вот и помогают – два мужика и две женщины. С первыми легко в оперативной работе, со вторыми – в «бумажной». Так и живем…

Жить, то есть работать, Лайкову приходится на большой территории – это населенные пункты Обуховского и Зареченского сельских поселений.
– Раньше, скажу честно, народ любил порядок и помогал в его поддержании – дружины дежурили, других добровольцев хватало. Сегодня всё стало иначе – каждый в своей скорлупе. Но ничего, прорвемся и на этот раз.
Хорошее слово – «прорвемся». И пусть в буквальном смысле майор Лайков не разрывал вражеские цепи, но жизнью рисковал не раз – и когда пьяных дебоширов утихомиривал, и когда преступника, объявленного в розыск, к себе в дом заманивал, и когда отморозков двадцатилетних, надругавшихся над старушкой, задерживал. Но обо всём этом он не любит говорить. Зачем? Это его работа. Да и знал он, на что соглашался тогда, в середине 90-х.

… Времени набежало порядком – как говорится, пора и честь знать, и я собираюсь домой. Но не могу удержаться – задаю хозяину последний вопрос: а что же дальше, через десять месяцев, когда выйдет срок его службы? И слышу в ответ: как карта ляжет… Ну что тут скажешь? Лишь одно: пусть ложится, но только козырная!

Олег ДЕГТЯРЕВ, сотрудник отдела информации МБУ «КБО».