Елена ДУБЫНИНА
Герои наших публикаций – земляки, которых вы знаете в лицо или что-то о них слышали. На этот раз нам представился уникальный случай познакомиться с интереснейшим талантливым человеком, дядечкой с бородой, как у кудесника или Деда Мороза, с тёплым взглядом и пухлыми, мягкими, обволакивающими добротой руками. Руками творца.
Знакомство с кузнецом, художником по образу жизни и мысли, кладезем талантов Александром Андреевичем Лысяковым произошло благодаря директору ООО «Уральская диатомитовая компания» Андрею Чурбанову, к которому по бизнес-вопросам и приехал уральский мастер. Напомним, завод взял на себя обязательства по реконструкции водонапорной башни на улице Урицкого. По задумке автора проекта Валерии Харченко арт-объект будет привлекать к себе внимание как местных жителей, так и гостей. Для воплощения идей девушки заводчане обратились к гуру кузнечного дела, руководителю артели кузнецов, обладателю тонкого чувства прекрасного и феерично воплощающего в жизнь любую задумку.
Академик ЮНЕСКО по кузнечному делу А.А. Лысяков покорил своей харизмой с первого взгляда. Ещё при рассматривании фотографий в интернете перед поездкой на завод руки немного тряслись от волнения. При общении с колоритными, самобытными людьми сердце учащённо стучит, а мысли пляшут вразнобой. Но, собравшись с силами, протягиваю руку мастеру художественной ковки, живописцу, автору лаконичных этюдов, фотокору. И замечаю его необычный посох.
– В мою кузницу в Екатеринбурге на экскурсию приходят дети, – рассказывает мастер, показывая посох поближе. – После того как я им поведаю о том, что мы делаем, о реставрации храмов, даю попробовать работать на молоте, они подходят ко мне и, поскольку считают меня волшебником, берутся за посох и шепчут свои мечты, веря, что они исполнятся. И взрослые люди доверяют посоху. Посмотрите, в его оголовке Иван Предтеча, это мой любимый святой. Это простой посох, а вот тот, что я делал для патриарха всея Руси Алексия, действительно выполнен сложно, имеет резную кость.
– Александр Андреевич, что же вас привело в Камышлов?
– Одна из главных идей, я бы её назвал передвижничеством, когда большой город начинает делиться со своими малыми городами, а именно мы можем организовать различные выставки без лишних затрат. Я мечтаю создать полувиртуальную фабрику искусства. Знаю, что в Камышлове есть женщина, которая занимается наивным искусством, мне это близко. Я убеждён, что кто служит искусству, тот преодолевает много разочарований, неспокойности, а кто занимается творчеством, тот более крепко стоит на земле. Через творчество человеку идёт спасение. Если здесь творческие проявления будут, их работы можно привезти в Екатеринбург, и мы готовы привозить свои выставки фотографий, живописи, скульптуры, прикладного искусства. Достаточно много людей хотят жить творчеством, им надо помогать, просто морально поддерживать. Сейчас я занимаюсь абстрактной живописью, мог бы привезти работы в Камышлов.
Хотим поучаствовать в создании арт-объекта на водонапорной башне. Я уже продумал, какая будет винтовая лестница, как по ней будут подниматься люди и смотреть на свой город со смотровой площадки, а у подножья можно сделать творческое пространство, ну вот ту же кузницу. Нынешнее поколение и гвоздя забить не может. Детей нужно учить до пяти-шести лет, суметь их раскрепостить. Как говорил Лев Николаевич Толстой, всё, что человек познаёт позже, – это лишь маленький шаг к тому, что он уже приобрёл.
Моя жизнь подтверждает эту теорию. Я тоже научился всему до шести-семи лет. И табуретки делал, и кресла-качалки для мамы, и даже завоевал первое место в районе по столярному делу, но это уже классе в пятом. Только ангел ничего не делает, потому что он бестелесный, а человек должен трудиться, должен уметь забить гвоздь и сделать табуретку. Понимаете? Когда человек что-то производит и верит в это, он становится счастливым.
– А вы счастливый?
– Да! Знаете, Леночка, про нас, кузнецов, говорят так: у хорошего кузнеца – жена барыня. Почему? Это хорошо оплачиваемая работа. Путь мой был очевидный, шёл я к этому из детства. Мне кажется, может, я ошибаюсь, но думаю, что не очень – ручная ковка в обществе востребована.
Расскажу, как я стал художником. Мне было лет шесть, и я очень томился. Упросил маму купить альбом с карандашами. Сижу в деревне, у нас даже света не было. Зима. И за окном синеет рассвет. Я думаю, что же рисовать. Фрамуга-крест мне послужила формой. Рисую окно. Что в первой фрамуге? Подошла лохматая лошадь и смотрит на меня рыбьим глазом, мол, ты чего здесь, мальчик, делаешь? Вторая фрамуга – крынка стоит с молоком, но там не молоко, там луна, в третьей – селезень заплывает в форточку как символ свежего воздуха, а верхняя фрамуга – ландыши вместо звёзд. Уже тогда я мыслил как художник, я таким родился.
О фотографии. Сейчас фотографы редко занимаются художественной фотографией, а зря. Моя дочь была искусствоведом, однажды, когда я уже работал в кузнице, мы поехали с ней в Париж. В музее современного искусства представлены две картины Пикассо, две – Модильяни, а фотографии Анри Картье-Брессона – два зала! Я тогда так запечалился: почему же оказался таким неверующим и расстался с фотографией. Вот спросите у вашего фотокора, он скажет, какое же это замечательное изобразительное средство – художественная фотография!
– Когда-то вы работали фотокором в газетах, затем переключились на живопись, ваши картины успешно продавались, наконец вы погрузились в кузнечное дело. Открывая для себя новый жизненный путь, вы отрезаете прежний?
– У меня есть теория: человек живёт циклами. Проходит 9-11 лет, и начинается томление. Человеку нужно что-то менять. Сменить работу, а на какую? Родить ребёнка, построить дом. Легко сказать, а сделать? И человек в растерянности, меняться хочется, а как? Но меняться обязательно нужно. Со школьной скамьи я заметил, что дорожу свободой, и не знал даже, что это такое, но чувствовал, что свобода – это право выбирать, право готовить себя к поступку. Я и сейчас меняюсь, несмотря на то, что у меня и деньги есть, и авторитет. Но нужно встать на этот путь, тогда смысл, цель появляются.
Невозможно зачеркнуть, забыть прошлый путь, как и людей, с которыми в то время общался. Но в организме есть резервы, которые начинают помогать переключиться. Есть у меня этюд: «Везёт таксист, которому всё надоело, пассажира, приехавшего в отпуск с ледокола «Ленин». И пригласил он таксиста на ледокол. Тот думает: «У меня здесь семья, стабильность, как же я сорвусь в никуда?». Они обменялись телефонами на всякий случай. А утром таксист звонит и говорит: «Я поеду с тобой». Прошёл год, уже бывший таксист прилетает в отпуск и рассказывает другу: «Я привёз кучу денег семье, а главное – увидел там, на ледоколе, совсем другую жизнь, а ведь мог бы не поехать, вот это предложение от жизни не услышать!».
Если человек ничего не меняет, он начинает хиреть, а жить надо радостно! Согласитесь, со мной. Иначе зачем мы живём? Но надо понять, услышать зов жизни! Вот здесь не всё так просто.
– Вы больше живописец или кузнец?
– Не считайте, что это самопохвала. Но я мыслю как художник, культивирую идеи, мне это нравится. Пишу литературные этюды, изданы книги. Художеством нужно жить в любом его проявлении.
– Дело, которое вам наиболее ценно.
– Мы делали саблю Ермака, державный меч для президента Владимира Путина, эксклюзивные работы для музеев и прочее. Но есть одна вещь, которой я действительно дорожу – ложка из нержавейки, которую я сделал на третий день, как зажёг горн. Эта ложка до сих пор кормит меня и человек сто моих учеников. Гениальная вещь, которую я сделал. Её польза безмерна. Когда у меня родятся правнуки, я первым делом сделаю им ложку, чтобы она их кормила и кормила их близких.
Фото Андрея Зайкова.
На фото. Кузнец, художник Александр Андреевич Лысяков.
© Редакция газеты «Камышловские известия»
