Грустные мысли о бонусе с ребрендингом

О русском языке на страницах газеты мне хотелось поговорить давно, да все как-то не получалось, пока один случай действительно не задел за живое.

Звонит знакомая дама, в прошлом замечательный педагог, и спрашивает: читала ли я последний номер «Камышловских известий», где говорится о некоем «харизматичном, креативном художественном руководителе» и, услышав утвердительный ответ, добавляет: «Я, конечно, догадываюсь, о чем идет речь, но нельзя было это сказать по-русски, просто и понятно?»

Признаюсь, в последнее время, читая газеты или слушая телерадиопрограммы, и я ловлю себя на мысли, что иной раз с трудом понимаю, о чем идет речь. Да что я! Недавно ректор МГУ В. Садовничий признался корреспонденту «АиФ», что не всегда понимает, о чем говорят его студенты!
Печально, но сегодня в нашем обществе действительно господствует некое «смешенье языков французского (то бишь англо-американского) с нижегородским», к тому же обильно сдобренное тюремным жаргоном. Последний, носителем которого является особая немногочисленная группа людей, будем надеяться, со временем отпадет, не причинив языку большого вреда, а вот злоупотребление заимствованными словами куда более опасно, поскольку с каждым словом несет нам чужую, а нередко и чуждую культуру и мораль.
С одной стороны, вроде гордиться надо тем, что наши знания иностранных языков вышли за рамки «майн нейм ист Вася», даже в нашей глубинке магазины на заморский манер именуем. А гордости нет! Более того, возникает чувство жалости и досады одновременно. Вот уж поистине, горе от ума! Кинулись мы на эти иностранные слова, как дети на новые игрушки. Употребляем их, где надо и не надо, порой с одной лишь целью: блеснуть собственной неординарностью. Самое обидное, что этим грешит наша интеллигенция — работники образования и культуры, а ведь им сам бог велел быть проводниками русского языка и русской культуры.

Наверное, как-то можно понять определенную часть столичных журналистов и политиков, для которых Россия ограничена рамками Рублевского шоссе. Для них подобное общение стало нормой жизни, потому что многие давно и учатся, и лечатся за границей. Но трудно понять наших авторов, рассуждающих про мониторинги, менталитеты и креативное мышление. Уж кто-кто, а мы-то должны представлять своих читателей, абсолютное большинство которых бабушки-домохозяйки, не имеющие высшего образования, хотя, что греха таить, по качеству полученного еще в советское время среднего образования они легко могут заткнуть за пояс некоторых выпускников нынешних вузов.

В советское время иностранные языки столь популярны не были. Наоборот, народы практически всех континентов стремились знать русский язык, на котором говорило государство под названием Союз Советских Социалистических Республик, ведь почти половина стран Западной Европы и Азии, входящих в забытый ныне блок стран социалистического лагеря, не только понимали, но и неплохо говорили по-русски. Я убеждена, что простой народ на всем постсоветском пространстве и сейчас жалеет о распаде страны, в которой жили, не зная войн и терроризма, и которая, вопреки воле народа, высказавшегося на всесоюзном референдуме за ее сохранение, рухнула, благодаря росчерку пера некоторых амбициозных политиков.
Россия как самая крупная и по территории, и по населенности республика, по праву взявшая на себя функции правопреемницы Союза, остается родиной для многих наций и народов, считающих русский язык родным, и кому, как не нам, русским людям, продвигать наш русский язык как основную составляющую культурного и патриотического воспитания населения.
Почему же мы делаем все с точностью до наоборот? Объявляем год русского языка и тут же сокращаем уроки, изучающие этот самый язык. Наш теле- и радиоэфир буквально нашпигован рекламой иноземных товаров, англоязычными фильмами и песнями. Даже наши артисты все чаще поют на английском языке! Да что артисты! Порой президенты и члены правительства, не говоря уж о народных избранниках, то и дело вставляют в свою речь если не английское, так какое-нибудь жаргонное слово.
И все же слово — есть слово, не зря говорится, что оно не воробей — вылетит, не поймаешь. Устное — да, а если печатное? Тут уж уместно вспомнить другую народную мудрость: написанное пером не вырубишь и топором. Другими словами, печатное слово приобретает значение если не документа, то, по крайней мере, летописи определенного отрезка времени, и газета в этой связи — идеальное издание, позволяющее объединить в себе и документальные, и летописные начала. Поэтому она должна быть доступна и понятна каждому читателю без словаря, если, разумеется, они говорят на одном языке. Это не исключает наличия в ней новых, в том числе и заимствованных слов.
Язык любого народа — явление живое, постоянно развивающееся. Он впитывает в себя новые слова и понятия, становясь от этого богаче и ярче, потому что ярче и богаче становится само общество, в котором появились эти предметы или явления. Так в наш язык вошли слова и понятия, связанные с компьютером и Интернетом, а в языки других народов мира вошли русские слова, связанные с космонавтикой. Когда же происходит чисто механическое заимствование, язык обедняется. Так, например, произошло со словами «подарок» и «премия». Сегодня вместо них зачастую говорят слово «бонус». Вместо двух слов — одно! И значение его, между прочим, не всегда понятно и точно передает суть явления, потому как в русском языке слово «подарок» — это бесценный, бесплатный дар, а премия — вознаграждение, которое надо еще заслужить, заработать. У меня закрадывается мысль, что слово «бонус» введено в наш язык сознательно, дабы за ним можно легко спрятать от народа премии и подарки, которые по большому счету нам раздавать не за что.
Но вернемся к многострадальному русскому языку. На этом языке говорит самая большая в мире страна, страна, обладающая огромными ресурсами и народом с великой культурой, так почему же мы все больше стараемся подладиться под кого-то! Почему нам не взять пример с той же Японии? Вряд ли кто-то рискнет назвать это государство отсталым и малоразвитым, но посмотрите, как бережно сохраняют они свою культуру, свой язык? А Индия, а Китай?
Я не призываю вернуться к «мокроступам», когда есть замечательное, давно ставшее родным слово «калоши». Я за разумное использование заимствованных слов! В противном случае это выглядит как никому не нужное умничанье, осмеянное еще великими классиками.
Кстати, в Большом энциклопедическом словаре названные выше слова трактуются следующим образом. Харизма (греч. — милость, божественный дар) — исключительная одаренность, харизматичный лидер — человек, наделенный в глазах его последователей авторитетом, основанном на исключительных качествах его личности — мудрости, героизме, «святости». Креатура (от лат. — создание, творение) — ставленник влиятельного лица, послушный исполнитель воли своего покровителя.
Допускаю, что в «Большой советской энциклопедии» или в «Толковом словаре современного русского языка» даны объяснения названных слов, и автор употребил их в контексте абсолютно правильно, но не уверена, что так надо было писать в газете.
Безусловно, газета и культура в целом должны идти впереди, чтобы сеять «разумное, доброе, вечное», но делать это надо тактично, с уважением к собеседнику и читателю. Без «ребрендингов». Я не права?

Ребрендинг — (англ. rebranding) — комплекс мероприятий по изменению бренда, либо его составляющих: названия, логотипа, визуального оформления бренда
Бренд (англ. brand, — марка) — термин в маркетинге, символическое воплощение комплекса информации, связанного с определённым продуктом или услугой. Обычно включает в себя название, логотип и другие визуальные элементы (шрифты, цветовые схемы и символы).
Логоти́п (от др.-греч. λόγος — слово + τύπος — отпечаток) — оригинальное начертание полного или сокращённого наименования организации или товара. Логотип является словесной частью товарного знака.

Ольга НИФОНТОВА.