Мой собеседник — председатель СПК «Птицесовхоз «Скатинский» И.А. РЫКОВ. Человек он занозистый, скептически настроенный, имеющий критический взгляд на сегодняшнюю действительность. Общаться с ним бывает нелегко, но всегда интересно. Экономист по образованию, он хорошо разбирается в сельхозпроизводстве, на все имеет свое мнение, ни под кого не подстраивается, не уходит от острых и не всегда приятных для него тем. Впрочем, судите сами.
Вместо предисловия
Спроси любого камышловца, какое хозяйство в районе самое сильное и благополучное, — назовут Скатинское. И по большому счету это будет справедливо. У него славная история. Здесь всегда любили и умели работать. Недаром оно входило в 300 сильнейших хозяйств России. По последним данным, скатинцы, реализовав продукции более чем на 350 млн. рублей, получили 30 млн. руб. прибыли.
Однако разговор с председателем СПК у нас совсем по другому поводу. В редакцию стали поступать тревожные письма и звонки из этого хозяйства. Люди недовольны тем, как идут там дела, методами руководства, тем, как ведет себя директор и т.д. Последнее письмо пришло от недавно избранного председателя совета ветеранов В.Б. Гурина. Он пишет о том, что в хозяйстве совершенно не уделяют внимания пенсионерам, бывшим работникам совхоза. «Обратится пенсионер с какой-либо нуждой в администрацию, а к нему сразу с вопросом: «А ты вышел из совхоза?». Имеется в виду, забрал ли он свой имущественный или земельный пай. А спрашивается, при чем здесь это, если человек всю жизнь проработал в совхозе? И, наверное, пользы принес не меньше, чем директор или какой другой специалист…
Пенсионерам совхоз помощи оказывают мало, а если и оказывают, то в последнюю очередь. Даже в День пожилых людей пенсионеры были разделены на «наших» и «не наших». Ветераны бюджетной сферы уже попривыкли к этому, а для совхозных слова эти неприятны и обидны».
И заканчивается письмо вот каким образом: «Хотелось, чтоб новый состав совета
ветеранов как-то помогал пенсионерам решать их социальные и бытовые проблемы. Но во многом это зависит от администрации, у совета ведь ничего нет — ни средств, ни транспорта. А с директором общий язык трудно найти. Он рабочих-то за людей порой не считает, а уж пенсионеров и подавно. Тем более «не наших»…
В чем же трагедия?
— Игорь Александрович, вы удивлены появлением данного письма?
— Почему удивлен? Нет. Более того, здесь многое правда. И я понимаю людей, написавших его. А вот они меня не понимают. В этом трагедия. Не моя. И не их. Наша трагедия…
— Давайте попробуем разобраться, что же происходит…
— Я очень сомневаюсь, что разберемся, но давайте попробуем.
— А почему вы сомневаетесь, Игорь Александрович?
— Потому что дело-то не в Скатинском хозяйстве, и не в том, «хороший» Рыков или «плохой». Реформы выдумали не мы…
— А что вы вкладываете в понятие «реформы»?
— В России мы только на реформах и живем. Но вся беда в том, что ни одна из них не закончена: ни реформа местного самоуправления, ни законодательная, ни административная, ни земельная. И политика государства, к сожалению, направлена не на развитие сельского хозяйства, а наоборот.
— Как же… Давайте вспомним нацпроекты. Один из них — как раз о развитии сельскохозяйственного производства.
— А вы его внимательно читали? Есть ведь еще и закон о развитии сельского хозяйства, есть программы. Но это же декларативные документы, и не более того. Прочитал — и забыл! Никаких кардинальных решений не принято.
— Чего же кардинального вы ждете?
— Да каких-то особых решений и не нужно. Необходимо сделать так, чтобы наша продукция была востребована. И паритет цен чтоб был соответствующий. Вот и все!
Вы, вероятно, знаете, что на Западе вся сельскохозяйственная продукция дотируется, кое-где — до 50 процентов! А у нас всего три процента от бюджета идет на сельское хозяйство. И мы хотим, чтобы деревни процветали. Да не будет этого при подобном раскладе! Пока государство не будет вкладывать деньги в развитие села, как оно вкладывает в бюджетную сферу, — ничего у нас не изменится. Посмотрите-ка: больнице бюджетными деньгами помогать надо, школам — нужно, правоохранительным органам — необходимо, чиновникам — обязательно, а селу — нет!
— Но ведь бюджетная сфера ничего не производит, потому она и на бюджете.
— Почему же тогда в этой сфере так успешно развиваются платные услуги? Вы не задумывались? Село производит, но получает мало за свою продукцию.
— Игорь Александрович, давайте не будем путать божий дар с яичницей и валить все в кучу.
Сельскому хозяйству государство помогает, и здесь крутятся тоже немалые бюджетные деньги. Вот сколько ваше хозяйство получило дотаций из областного бюджета?
— Давайте посмотрим. Мы получили прибыли 30 млн. рублей. На первый взгляд — большие деньги. А на самом деле — это совсем немного, при наших-то оборотах. Рентабельность — 7-8 процентов всего. Можно развиваться при такой рентабельности? Нет. Только концы с концами хватает сводить. Должно быть процентов 30-40, тогда и развиваться можно. Ну, при 25 процентах еще куда ни шло. А так… Конечно, Росселю нашему нужно спасибо сказать, пожалуй, ни один губернатор не помогает так сельскому хозяйству. Мы как раз 30 млн. и получили в виде дотаций на мясо и молоко (вот вам и наша прибыль!). Но в целом-то нельзя так относиться к селу! Ведь мы еще очень зависимы от погоды. Говорят сейчас: кризис — кризис… А мы в него еще в прошлом году попали, когда недополучили половину запланированного урожая. А точнее сказать — мы в постоянном кризисе…
— Так уж и в постоянном? Такую славу, какая была у Скатинского совхоза, в условиях кризиса не заработаешь. Разве не так?
— Может, и так. Только, раз вы о былой славе заговорили, вспомним, какое время было. Мы же были государственным предприятием. И государство заботилось о нас, о нашем развитии. И деньги давало, и кредиты. А сколько организаций на нас работало…
— Каких организаций?
— «Сельхозхимия», «Сельхозтехника», мелиорация, хлебоприемные пункты, комбикормовые заводы, дорожники… Всем этим организациям государство тоже давало деньги, а они работали на развитие сельского хозяйства, — это тоже своего рода инвестирование в сельхозпроизводство. А сегодня политика такая: кто выживет, тот и выживет. Вот и выживаем, как можем. Бедствуем больше…
«Мажу маслом бутерброд…»
— Народ, значит, бедствует, и вы вместе с ним. Помните, филатовского героя: «Мажу маслом бутерброд — думаю: а как народ?!».
Игорь Александрович, наверное, если бы директора бедствовали, как все, подобных писем в редакцию не приходило бы. Продолжим эту щекотливую тему?
— Продолжим, почему не продолжить?
Знаете, почему я не бедствую? Потому что работаю. Много работаю.
— А остальные, значит, не работают…
— По-разному. Очень многие знаете как рассуждают: пришел на работу- плати! Очень хорошо знают, что им положено, что им должны и обязаны. Однако времена изменились. Пришел на работу — работай! За-ра-ба-ты-вай!.. Именно так. У нас как-то понятия сместились. Посмотрите, праздники одни. Хорошо живем! Гуляем! Сейчас умный кто? Кто мало работает и много получает. Везде — на экранах, в газетах — культивируется возможность легкого заработка, выигрыша и т.д. Зачем работать?! У нас тот, кто по-настоящему много трудится, давно не в почете.
— Вы много работаете, значит, не в почете?
— Да, я не в почете. Мною многие недовольны. Мои решения часто не находят поддержки, потому что непопулярны. У меня много работы, но она не заметна для других, так как работать приходится больше головой.
— Игорь Александрович, почему же у вас так мало союзников?
— А у какого директора их много?
— Но должна действовать команда…
— А у нас ее разве нет? Я один, конечно бы, ничего не сделал. Я часто решения принимаю один, но без команды их не выполнишь.
— Назовите лучших.
— Людмила Матвеевна Толшина, наш заслуженный зоотехник. И за дело болеет, и стремится что-то изменить. Давно могла бы отдыхать, а не может. Да и мы без нее никак не обойдемся. Это очень неравнодушный человек, болеющий за дело, профессионал.
— Еще кого-нибудь назовите.
— Достаточно. Я всех могу перечислить. Но зачем? Кто оформлен на работе — тот и в команде, кто меня поддерживает и не поддерживает… Дела делаем вместе.
«Наши» и «не наши»
— Почему же тогда в хозяйстве появились «наши» и «не наши»? Это я возвращаюсь к
письму, поступившему в редакцию.
— Здесь нет ничего удивительного, я уже об этом говорил. У нас какая форма собственности? Частная. У нас 450 членов-пайщиков и столько же ассоциированных (неработающих) членов кооператива.
— А сколько было?
— Много. Было две тысячи. Кто хотел — вышел. Кто уволился, кто уехал, место жительства поменял. А кто-то забрал свой пай, но живет здесь. Ну, если человек вышел из кооператива, как я буду к нему относиться?
— Так это его право, Игорь Александрович, забрать пай и выйти.
— Совершенно верно. Только и я не нарушаю ничьих прав, отказывая порой в какой-либо бесплатной услуге не членам кооператива. Люди никак не могут понять, что нет больше совхоза «Скатинский». Нет! Как нет Галкинского, Квашнинского, Камышловского и многих других. СПК «Птицесовхоз «Скатинский» — это сегодня совсем другое хозяйство, и собственность другая — частная. Это собственность членов-пайщиков. И я, в сущности, нанятый (избранный), согласно уставу, работник. И право распоряжаться этой собственностью свободно я не имею.
— Значит если человек забрал свой пай, то обратиться к вам, к примеру, с просьбой выделить трактор для вспашки огорода он не может?
— Да, пожалуйста! За денежки. Никаких проблем. Можно и зерна выписать, и машину взять, но на платной основе, если ты не член кооператива. Иного-то пути нет. Все определено уставом. У нас ведь есть пенсионеры, не забравшие свои имущественные и земельные паи, они все пользуются льготами. Кроме того, те ветераны, которые в силу своих возможностей и желания
оказывают помощь хозяйству (а такие есть!), приравниваются к членам кооператива, получают кооперативные выплаты в зависимости от своего трудового вклада в общий результат. Ну, а тот, кто поступает иначе — их воля.
— Кто же о них должен заботиться? Они же действительно всю жизнь работали в совхозе…
— Власть местная должна заботиться. И государство.
— А как вы живете с властью?
— Нормально живем. Друг другу не мешаем.
— Как часто встречаетесь?
— Никак не встречаемся.
— Нет необходимости?
— А зачем? У нас разный бизнес. И дела, и люди у каждого свои.
— Как это?
— Так я только что сказал как. Мы заботимся о членах кооператива. А власть заботится об остальных: у всех пенсия есть, льготы у тех, кому по закону положены.
— Да-а. Значит, разные у вас с властью люди… А можно с вами не согласиться, Игорь
Александрович? Люди-то одни. Они объединены, хотя бы, территорией проживания. И относиться к ним нужно одинаково — бережно и уважительно. Ко всем, независимо от членства, возраста и т.д. А то крайность какая-то получается. Да и с властью, наверное, надо почаще встречаться. Я не верю, что нет общих задач. Это как предложение.
— Я вас понял. Только людей на «наших» и «не наших» не Рыков разделил. Жизнь разделила. И я хочу, чтобы люди это понимали. В отдельно взятой деревне, как говорится, коммунизма не построишь. Каждое государство выбирает свой путь. В Белоруссии вон не бросили село на произвол судьбы. Там «батька» все сохранил: и соцкультбыт, и жилье, и производству помогает. А порядок там какой! Никакого года чистоты объявлять не надо. У нас объявили, а толку что? Так что от большой политики и от руководящей личности все зависит.
— Но, согласитесь, что и от каждого из нас тоже. Никто не приедет со стороны нашу деревню обустраивать.
— Нет, конечно, только до настоящего обустройства нам очень далеко.
— Вы пессимист?
— Уже нет, я реалист и прагматик, хотя они не на моде. И директор я неудобный, невыборный. Но это мне позволило, несмотря ни на что, сохранить хозяйство, пусть в другой форме, но сохранить. В области было 12 птицесовхозов. Мы остались одни! За год, по-прежнему, производим более 50 млн. штук яиц. И животноводческую отрасль сохранили, и растениеводство.
— Значит, правильный путь выбрали?
— Видимо, правильный. Землю на кооператив сумели оформить, что очень важно. Меня только знаете что волнует? Землевладельцами все хотят быть, а земледельцами — единицы. Вот в чем беда наша. А землю имеешь — и обрабатывать ее умей. А мы быть хозяевами хотим, а хозяйствовать — нет! Только делить умеем…
Так вот, коли государство вкладывает бюджетные деньги в образование — так пусть оно и хозяйствовать учит. А то ведь заканчивают молодые люди сельхозинституты и другие учебные заведения не для того, чтобы на селе работать, а ради диплома только. Разве с такими специалистами далеко уедешь?..
Нет, все же неисправимый скептик он, этот Игорь Александрович. Мы еще долго разговаривали с ним о том, каким путем должно идти наше сельское хозяйство, о власти, о людях. Наверное, в чем-то он был прав, в чем-то нет. Но он не оставался равнодушным. Может быть, все наладится? Оставим тему открытой.
На фото И.А. Рыков.
Людмила ЧИРКОВА.
Фото Андрея ЗАЙКОВА.
По словам главы Минсельхоза А. Гордеева, подъем животноводства в следующем году позволит заместить 500 тыс. тонн импорта мяса.
© Редакция газеты «Камышловские известия»
