Как хозяин стал квартирантом

У каждого дома своя история

Этот дом стоит на углу улиц Энгельса и Тобольской. Находится здание в распоряжении полиции. Старожилы помнят, что долгие годы в нём располагались ясли № 3. Дому более ста лет. Его историю я узнала благодаря А.И. Аникиной. Она работала телефонисткой в железнодорожном доме связи.
Как-то узнала, что её девичья фамилия Кривцова. И спросила:
– А вот магазин № 2 называют кривцовским, вы имеете к его хозяину отношение?
– Нет, – ответила Ангелина Ивановна. – Хозяин магазина однофамилец моего дедушки. А дом нашего деда Тимофея Кривцова находится напротив. В нём ясли № 3 были.
– Расскажите подробнее об этом, – попросила я.
– Знаешь что, – ответила она, – я напишу письмо тёте своей Зое Тимофеевне Колотыгиной в Челябинск. Она больше помнит.
И вот пришло письмо из Челябинска. Познакомьтесь с ним.

Елена ФЛЯГИНА

Помню разговор родителей. Мама настаивала на постройке дома, а папа был против. Видимо, он боялся, что не хватит сил и средств. Папу вообще считали скупым человеком, но я сейчас понимаю, что был он не скупым, а просто расчетливым. И только благодаря этому, возможно, он построил такой дом – со всеми необходимыми постройками: баней, погребом, амбаром, конюшней. Начали строить мы приблизительно в 1909 году, а переехали в 1912-м.

На втором этаже были жилые комнаты, а на первом – бакалейная лавка. В то время папа занимался торговлей. У него была лавка скобяного товара, там продавались железо, вилы, грабли, чугун и т.д. Какие были доходы, мне неизвестно. Но жили мы скромно.

Мама осталась сиротой в семь лет, воспитывалась она в доме Машаровых (это большой двухэтажный дом на углу улиц Ленина и К. Маркса, верх у него деревянный, низ – каменный). Там долгое время было сельхозуправление. Машаровы были известными хлеботорговцами, маму они не удочерили. По её словам, когда она повзрослела, ей было доверено ведение хозяйства, вроде экономки была. Жила у них мама до замужества.

А замуж вышла за моего отца, который уже в то время был вдовцом, имел сына Ивана. Машаровы дали маме отменное приданое – пять сундуков, от малого до большого. Самый большой сундук, конечно, уж без приданого, как память о маме до сих пор стоит у меня.

Мы, дети, росшие в этом доме, разлетелись по разным сторонам. Иван, Владимир, Борис, Александр, Илья жили и работали в Камышлове. Я и Ольга — в других городах. Николай работал в Баженово. К нему в конце жизни уехала наша мама. Брат Михаил погиб на фронте.

Почему я пишу росшие в этом доме, а не выросшие? Потому что после Октябрьской революции жизнь наша сошла с привычных рельсов. Папа еще до 20-21-го года занимался торговлей, а потом пошел работать, где придется, где примут, например, на мельницу сторожем. В разных учреждениях работали братья и сестры.

В 1923-м, а может, 24-м, точно не помню, папе местные власти прислали письмо, в котором сообщалось, что наш дом национализирован, так как оценен свыше 10 тысяч рублей. Папа удивился, в то время это была очень большая сумма, по его расчетам, сильно завышенная. Но куда жаловаться? Папа стал квартирантом, наравне с другими, поселившимися в нашем доме людьми, платил за квартиру.

Новые соседи относились к нам не очень хорошо, начались разные недоразумения. Мы въехали в этот дом из маленького дома на Шиповаловской улице, и все были рады уехать туда обратно, но это было только мечтой, так как старый дом продали из-за материальных затруднений. Мы, дети, разъехались, а родители вынуждены были покинуть свой дом и перебраться на частную квартиру, так как выносить оскорбления от жильцов не было сил.

Папа скончался в 1943 году, а мама – в 1958-м. Вот такая у нашей семьи и у дмоа история.

Зоя КОЛОТЫГИНА
Фото Андрея Зайкова.