Я родилась в Костромской области, восьмой ребёнок в крестьянской семье. Всего детей было девять. Начало войны помню смутно, по рассказам родителей и селян. Радио не было, селяне узнали о случившемся от всадника, который громко кричал: «Война, братцы! Война! Немец на нас напал, западные границы бомбит!».
День был солнечный, все собирались на сенокос: мужчины отбивали литовки, готовили грабли. Все люди в один миг объединились вместе. Я поняла, что-то неладное творится. Мама взяла меня на руки, я плакала – это было первое восприятие большой беды.
Мужчинам стали приходить повестки. Забрали на войну старшего брата Алексея, добровольно ушла сестра Лида, старшая сестра Мария была отправлена на трудовой фронт копать окопы, среднего брата Николая в 17 лет призвали в запасные части. Остались на руках у мамы пятеро несовершеннолетних детей.
Второе горе постигло нашу семью в декабре 1941-го – в возрасте 46-и лет от ран гражданской войны умер наш отец. В то время мне было четыре года. Как плакали мама, сёстры, я и брат Лёва, осталось навсегда в моей памяти.
В колхозе – одни женщины и подростки. Пахали на быках, коровах, лошадях. Вставали в четыре утра, чтобы успеть обмолотить убранный урожай, а после завтрака пойти на основную работу. Шура в 14 лет разносила почту по деревням, а Надя готовила и водилась с нами. Собранный урожай увозили на фронт. Колхозникам выдавали лишь по 300 г хлеба на трудодень. В деревне начался голод. Ели гнилую картошку, хлеб стряпали наполовину с отходами льняного семени. Летом было легче – собирали ягоды и грибы в лесу, яблоки. Зимой пили молоко.
Хочется верить, что Государственная Дума наконец-то примет закон о статусе детей войны, и у нас будет материальная поддержка к пенсии
В моей памяти остались добрые отношения между селянами. Они жили верой в победу. Всегда общались, зимними вечерами собирались с прялками вместе в одной избе. Дети лежали на полатях и наблюдали за взрослыми, слушали, как те пели частушки, сочиняя их сами: голубочек сизокрылый, ты слетай-ка на войну, ты узнай про черноглазого – убитый ли, в плену.
После крещения (был семинедельный пост) колхозники пряли обработанную пряжу. Из материала высокого качества для нас шили платья, юбки, кофты, а из того, что похуже, ткали половики, наматрасники и онучи. Это вдохновляло, мы верили в лучшую жизнь и в победу.
Во второй половине войны в нашу деревню стали приходить похоронки. Собирался народ со всей округи, поддерживали один другого. 13 августа 1943 года в возрасте 27-и лет был убит наш старший брат Алексей. Воевал он на Втором Украинском фронте, был в звании майора, в должности командира батальона. Награждён орденами, в их числе и орденом Александра Невского. Мама от горя потеряла сознание, а мы кричали: «Мама, не умирай, как мы без тебя!». Ещё при жизни он понимал, что война есть война, и всех нас вместе с матерью взял на иждивение. Через год после получения похоронки по ходатайству наркома обороны маме назначили пенсию по инвалидности и пособие на несовершеннолетних детей. У меня сохранились подлинники.
Сестра Лида – фронтовичка, ей 93 года. Живёт в Костромской области. Она служила телеграфистом радиостанции малой мощности и была контужена при взятии Кенигсберга. Войну закончила в Польше. В 82 года потеряла память, сейчас за ней ухаживает внучка. Лёва, я и Нина, трое последних детей, получили бесплатное высшее образование, начав учёбу в одно время. Нина кандидат биологических наук, живёт в Ярославской области, ей 75 лет.
Мама получила орден «Материнская слава» первой степени и медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». Она умерла в возрасте 82-х лет.
И вот в мае 1945 года закончились последние бои. Наш маленький колхоз встречал своих героев – шесть человек из пятнадцати вернулись живыми. В 1946 году устроили колхозный праздник в конторе. Нашлась гармошка, первыми пустились в пляс вдовы погибших односельчан. Я даже помню частушку: распроклятая Германия пошла на нас войной, убила милого, красивого, оставила вдовой. От войны осталась горькая память, которая пробороздила наши детские сердца. Хочется верить, что Государственная Дума наконец-то примет закон о статусе детей войны, и у нас будет материальная поддержка к пенсии. КПРФ четырежды ставила этот вопрос на пленарном заседании, но… Мы, дети войны, будем стоять до конца, может, кому-то повезёт, и они будут получать дополнительные выплаты.
Валентина МОШКИНА, ветеран труда
Фото. Информационно-просветительская кампания Моя Победа.
Кстати
С начала сентября в горкоме КПРФ идёт выдача удостоверений Свердловского регионального отделения общероссийской общественной организации «Дети войны». На сегодняшний день на учёте около восьмисот жителей города и района 1928-1945 годов рождения. По словам первого секретаря Камышловского местного отделения КПРФ С.В. Хомутининой, пока ни на государственном, ни на региональном уровнях нет никаких льгот и компенсаций для детей войны. Однако в Камышлове и районе три предпринимателя (С.И. Толстова, С.В. Турыгин и сама Светлана Валентиновна) при предъявлении пенсионного удостоверения и вновь выданного для детей войны предоставляют скидку в размере трёх процентов на свои товары. С.В. Хомутинина добавила, что работа в этом направлении продолжается: как постановка на учёт, так и переговоры с другими предпринимателями.
На сегодняшний день чёткой законодательной базы федерального уровня о присвоении такого звания нет. Хотя в 2014 году аналогичный законопроект рассматривался Государственной Думой и был отклонен.
© Редакция газеты «Камышловские известия»
