На глубинной вахте

День Военно-Морского Флот

Бывают случаи, когда известного человека узнаёшь совершенно с новой стороны, о которой даже не подозреваешь. Звоню в военкомат в поисках «морских душ» нашего сухопутного городка. В большом списке вижу: братья Олег и Максим Колясниковы из Фадюшиной служили на Балтике. Начинаю узнавать, и оказывается: настоящая «морская» династия!

Но Олег и Максим из родного дома разъехались, встретиться с ними не удалось, зато глава семьи, депутат районной Думы, руководитель эксплуатационно-хозяйственной организации Зареченского сельского поселения С.В. Колясников рассказал о своей трудной и интересной флотской службе.

Матрос на подлодке

Призвали его в мае 1976-го. Из Егоршино попал сразу во Владивосток. Там морские офицеры – «покупатели» – отбирали себе будущих матросов. Прежде всего у Сергея поинтересовались, есть ли музыкальный слух и здоровы ли уши. А потом его и других «счастливчиков» проверили на выносливость в барокамере. Уже можно догадаться, с какой целью. Кто выдержал – годен к службе на подводной лодке. Так Сергей стал моряком-подводником. Был он электриком, обслуживал аккумуляторные батареи атомных подводных лодок Тихоокеанского флота.
Год – на базе в Павловском (под Владивостоком), сначала на лодках первого поколения (это были первые советские субмарины). Однажды на базу приехали офицеры – отбирать матросов на строительство и испытание абсолютно новых атомных подлодок. Всё проходило в обстановке строжайшей секретности. Четыре месяца учебки в Обнинске, откуда – в Комсомольск-на-Амуре, на завод «Звезда», где завершалось строительство новейшей субмарины.
Это сейчас информация известна многим и доступна. А тогда матросам не сообщали ничего, а уж о каких-либо фотоснимках речь вообще не шла. Со стапеля субмарина вошла в док и прошла до Японского моря в город Большой Камень, где находится крупнейшее предприятие по ремонту, переоборудованию и модернизации кораблей с ядерными энергетическими установками. И начались испытания – самое трудное и опасное время для любой техники, а для подводных лодок – особенно. Вот как вспоминает о службе сам Сергей Владимирович:
Первое погружение
– Когда первый раз погружаешься, каждый должен пройти обряд посвящения. У нас было так: в плафон от глубинномера налили забортной воды и дали выпить. Первые два глотка противно, а потом в горле леденеет, и ничего уже не чувствуешь. Запиваешь сгущёнкой – и всё, ты подводник. А мотористы, например, целовали кувалду, смазанную солидолом.
Первый раз погружаться интересно, хотя с непривычки страшновато: когда в кингстоны1 заливается вода, сверху из клапанов вырывается воздух с громким воем. Потом привыкаешь.

Служба

– Когда ходил на лодках первого поколения. в нашу задачу входило патрулирование участка морской акватории – были боевые дежурства, как у пограничников (по месяцу). Потом возвращались на базу и месяц несли службу в части.
Когда новую лодку испытывали, всё было по-другому. Рабочая глубина погружения – 240 метров. Опускались и на 600. Проверяли много характеристик. Если специалисты находили неполадки, поднимали весь экипаж, и мы искали причину.
Иногда объявляли «режим тишины» – лодка зависала в одном положении, и все, кто в ней был, должны были замереть на какое-то время (бывало и до 12 часов). Наливали в таз воды – проверяли, чтобы уровень не колыхнулся.
Служба опасная. Чуть небольшое задымление – всё, перекрывается вентиляция, чтобы огонь не мог перекинуться по отсекам. При малейшем попадании морской воды на аккумуляторную батарею, которую я обслуживал, – моментальный взрыв и гибель. Поэтому во всём очень строгая дисциплина и ответственность, так как от действий одного человека зависит жизнь всего экипажа.
Хотя в «автономки» я не ходил, больше месяца походов не было, все равно в целом наверху был меньше, чем на глубине.

Море

– Когда идёшь в надводном положении, волны на одном уровне с рубкой. Брызги острые, холодные, будто в кожу гвоздики впиваются. А сверху – свинцовые тучи буквально воды касаются. И почти всегда так: внизу дна нет, сверху ничего не видно, вправо, влево – только вода и тучи. И ты посреди этой стихии. Жутковатое ощущение.
Самое большое удовольствие – когда лодка всплывает, и поднимаешься наверх. Глотнёшь свежего морского воздуха – в глазах радуга, будто пьяный. Но это, конечно, первые секунды. Постоишь – и всё нормально.
Флот не давал скучать и грустить. Море закалило на всю жизнь. Слабым там тяжело, оттого и отбор строгий. За три года службы ни разу не видел дедовщины или издевательств над матросами. Поэтому для меня было очень важно, чтобы сыновья тоже служили на флоте. Так что в старой песне говорится и про нас: «Мы всё пройдём, но флот не посрамим».

Галина ШИПИЦЫНА