В глубине Баренцева моря

Галина ШИПИЦЫНА.

Моряки-подводники – особая категория на флоте. Глубоко под водой нет штормов и бортовой качки, не настигает морская болезнь, но нет там и солнца, только солёная вода да глубинные жители. Сегодня о своей срочной службе на подводной лодке БС-411 «Оренбург» рассказывает Денис Алексеевич Лобанов.

Прежде чем мы «погрузимся в глубины» его воспоминаний, хочу читателям представить моего собеседника. После службы несколько лет он работал в ведомственной охране на железной дороге, а сегодня у него интересная профессия – он работает на производстве напольных противогрязевых покрытий – или попросту модульных ковриков для бассейнов, помещений. Правда, предприятие это находится в Верхнем Дуброво, куда приходится ездить вахтовым методом.

Ещё Денис – очень увлечённый велосипедист. Вместе с другом Павлом Шуровым они легко на велосипедах могут «сделать» сотню километров, а недавно меньше чем за сутки проехали 300! Жена Наталья и сын Иван во всём мужа и папу поддерживают и часто отправляются в велопрогулки вместе с ним. Ваня знает, что папа моряк и служил на подводной лодке, и сам, несмотря на то, что ему только пять лет, тоже хочет стать подводником.

Наверное, если мечты правильные, они иногда сбываются.

– У меня ещё в детстве была мечта – стать моряком, – рассказывает Денис. – И даже была морская форма, которую я на все утренники в садике надевал, очень её любил. Но не думал никогда, что мечты сбываются. Ещё у меня был любимый фильм «Секретный фарватер». Может, он и вдохновил на эту мечту…

И вот май 2002-го. Камышловский военкомат, затем – распределительный пункт в Егоршино, откуда чуть не попал на службу в штаб, потому что окончил техникум по специальности «оператор ЭВМ», и была реальная перспектива следующие два года провести, служа именно в штабе.

– Но я этого очень не хотел! – продолжает рассказывать Денис. – Поэтому сказал офицерам-«покупателям», которые за нами приехали, что в компьютерах вообще ничего не понимаю. В итоге ещё четыре дня пробыл в Егоршино, а затем нас собрали и сообщили, что едем на Краснознамённый Северный флот. И привезли нас в Северодвинск, где была «учебка». Полгода изучали техническую часть лодки, учились борьбе за живучесть – это меры и наши действия по предотвращению и устранению аварийных ситуаций на борту. Например, если случится пожар или в отсеки начнёт поступать вода. Выучили мы многое, но тогда ещё не понимали, что и как, пока не попали на лодку и уже на практике не испытали всю теорию.

Через полгода новоиспечённых матросов отправили в посёлок Оленья Губа, где была база 29-й отдельной бригады атомных подводных лодок специального назначения. Все два года службы прошли в строгой секретности.

– Длительных автономных походов у нас не было, – продолжает Денис. – Это было связано со специализацией: БС-411– лодка-носитель атомных глубоководных станций, она обеспечивала выход в море сверхмалым подводным лодкам, поэтому всегда погружалась с пристыкованной снизу лодкой-малюткой. Но чем именно занималась секретная организация – Главное управление глубоководных исследований – я сказать не могу и сегодня, спустя 20 лет. Все наши выходы в море были строго секретными. Моей главной задачей было обеспечивать работу гидроакустического комплекса. Работал на самописце – это прибор, который чертит курс лодки. На нём надо было отмечать, куда корабль поворачивает, то есть его циркуляцию. Помечать все цели, которые прослушивал гидроакустик, сидящий со мной в рубке, их местонахождение в каждый момент. Когда шли в надводном положении, я должен был учитывать количество личного состава экипажа, который находился на мостике, знать, сколько там человек, записывать всех, кто поднимался и спускался, чтобы при погружении никого не оставить наверху.

Однако это уже потом, а сначала было официальное, в присутствии командира, посвящение в подводники. Особое испытание, недаром каждому выдаётся свидетельство, подписанное командиром. На глубине 50 метров набиралась забортная вода, выпить нужно было полный плафон аварийного освещения, куда входит не меньше литра. А вода очень холодная и солёная. Но пили все: дело чести.

На большой лодке (длина 162,5, ширина 11,7, осадка 8,3 метра, водоизмещение 8900 тонн, предельная глубина погружения – 400 метров) служило только 30 матросов-срочников, остальная команда – офицерский и мичманский состав. В море находились не постоянно, но даже когда жили на берегу, каждый день из казарм приходили на борт – работали, учились, выполняли функциональные обязанности, поддерживали лодку в рабочем состоянии.

– За каждым матросом была закреплена своя территория. В обязанности моего боевого номера входил объект большой приборки – центральный пост. Поскольку здесь был сосредоточен весь командный состав, избежать приборки не удавалось. Приходилось наводить чистоту по нескольку раз в день. Ещё входил в состав швартовой команды – то есть был одним из тех, кто первым поднимался наверх, чтобы подготовить безопасную швартовку к пирсу.

Многое увидел Денис за два года и даже услышал:

– Под водой шуметь нельзя: каждый звук усиливается. Всё слышно очень хорошо. Нельзя было, например, хлопать переборками, потому что это мешает работе гидроакустиков. Рыбу даже слышно. Знаете, почему треску назвали треской? Я тогда предположил – потому что когда идёт косяк трески, слышно в наушниках, какой стоит треск. Я, конечно, мечтал стать моряком, но стать подводником даже мечтать не мог.

Наверное, Денису повезло тогда дважды: первый раз – когда попал служить в подводный флот и именно на лодку «Оренбург». В том же 2004 году, когда он уволился в запас, подводная лодка, где он нёс службу, была исключена из боевого состава ВМФ, а ещё через несколько лет утилизирована, её название передали другой субмарине. В настоящий момент фрагмент рубки БС-411 является элементом памятника «Морякам-подводникам», расположенном в деревне Колтуши Ленинградской области. А второй раз – что оказался на севере, увидел его величественную красоту. Баренцево море, сопки, белые ночи, толстые нерпы, которые выползали на пирс погреться и людей совсем не боялись, множество больших крабов – все два года службы, которые Денис точно никогда не забудет.

Фото из личного архива Дениса Лобанова.
На фото. На подводной лодке с перископом. Хотя работать с этим оборудованием не входило в обязанности матроса Дениса Лобанова, заглянул в него однажды каждый матрос-подводник.