Воздушный наблюдатель

– Грохочет гром победного салюта,
Причастна к славе каждая минута.
Мы о такой победе и мечтали,
Хотели заглянуть за край войны.
Но дымом заволакивало дали
И только прибавляло седины, –

читает мне стихотворение Татьяна Кузьминична. Листает страницы фотоальбомов:

– Это я перед войной, это мои подружки, а вот мы, фронтовички, сколько нас тогда было! А сейчас остались единицы…

И раскладывает вокруг рукоделие, которым занимается постоянно. Это мы в гостях у ветерана Великой Отечественной войны, отличника народного просвещения, учителя и преподавателя педучилища Татьяны Кузьминичны Васильевой.

Преподавала она труд, так что рукоделие – любимое дело жизни. Наверное, всё, говорит, попробовала. Показывает, какие шкатулочки из коробок мастерит. А недавно освоила вязание крючком салфеток и дарит их всем знакомым. Без дела Татьяна Кузьминична совсем не может, рассказывает:

– Если что-то понравится, обязательно сделаю. А просто так сидеть и вести разговоры не люблю. Без дела скучно. Нет дела – читаю. Перечитала «Они сражались за Родину». Дочь говорит: тебе разве интересно? А мне – интересно.

Постепенно разговор от жизни мирной, сегодняшней, переходит на годы военные. И раскручивается цепочка воспоминаний…

Родина-мать зовёт!

22 июня 1941-го было выходным днём. В Камышлове проводились традиционные бега на ипподроме, где собирались многие горожане, приходили отдохнуть семьями. Туда же отправились и подружки – студентки педучилища.

– Мы в бегах ничего не понимали, – улыбается Татьяна Кузьминична, – но все туда, и мы тоже. И вдруг по радио Молотов объявляет, что Германия напала на Советский Союз. Враз всё поникло, женщины – в слёзы, мужчины заспешили в военкомат. Все пошли обратно с ипподрома. И началась трудная жизнь. Бывало, нас вызывали помогать разгружать поезда с ранеными. Ходили в госпиталь с концертами. Помогали: кому письма написать, с кем просто поговорить. Да ещё нас учили на трактористов и медсестёр.

После педучилища попала по распределению в Асбест, где год проработала в школе. А потом подруга, с которой приехала, вышла замуж, а Татьяна написала заявление – добровольцем на фронт. Шёл 1943 год.

– Был призыв, что армии нужны люди. А знаете, какой в нас был патриотизм! И плакаты повсюду: «Родина-мать зовёт!». Как раз в это время шёл набор девушек. И из нас составили пятый отдельный батальон ВНОС – воздушное наблюдение, оповещение и связь. Сейчас это называется противовоздушной обороной. Формировали его в Свердловске. На следующий день нас погрузили в вагоны и повезли в Ижевск. Там началась учёба.

Первая встреча

Первый командир оказался слишком крикливым. Выстроит девушек и ведёт в лес на тактические занятия. Учил ползать по-пластунски, рыть окопы, суметь защитить себя, чтобы остаться целым. Потом другой командир роты пришёл на смену. Говорил негромко, на отдыхе песни пел. И так все полюбили его.

– А потом я у него спрашиваю: вы учитель? Он говорит: да. Вот поэтому, думаю, он и не кричит. Что толку кричать, только озлобит всех. Мы были наблюдателями, должны были наблюдать за воздухом. Всё небо разделено на квадраты в поле зрения и слуха. И наша задача – слушать, чей самолёт летит – советский или вражеский. И какой – бомбардировщик, истребитель или разведчик. Только он покажется – рассматриваем его в сильные бинокли и передаём зенитчикам: встречайте, гость едет!

Так прошёл месяц учёбы. Потом погрузили в эшелоны и повезли на фронт. Состав часто останавливался: пропускали вперёд живую силу – солдат. А в их составе везли ещё «катюши». Подъехали к надписи: город Белгород. А никакого города и нет. Только трубы. Печи и трубы. Город сожжён.

– Это была моя первая встреча с войной. Жутко. Станция состав не принимала, и нам разрешили выйти из вагона, но никуда не уходить. И одному солдату из хозвзвода вздумалось залезть на горку посмотреть на город. Залез, а там неразорвавшаяся граната. Он её взял, а она без кольца. Разорвалась, и весь живот ему разворотило. И вот тут мы поняли, что такое дисциплина.

Это просто война…

2-й Украинский фронт. Город Кировоград, где стояла часть наблюдателей. Многое вспоминается Татьяне Кузьминичне, хотя это нелегко даже сейчас, когда позади больше семидесяти лет.

– Однажды дали мне поручение: доставить документы в Харьков, в штаб дивизии. Город разбит полностью. Ни одного целого дома нет на пути, куда идти? Нарисовали план, как пройти, где повернуть. Всё запомнила, а карту порвали.

Переживала: вдруг что-то где-то случится, вдруг меня подстрелят, я не донесу, буду изменником Родины! И моим родителям позор! Но ничего, всё прошло благополучно, доставила. Ещё на всю жизнь запомнилось Бобренецкое шоссе. Дорога широкая, красивая и немного в гору. А мы идём с солдатом из хозвзвода. Он говорит: давай разойдёмся, если попадут, хоть кто-то уцелеет, документы доставит. А навстречу идёт женщина. Раз – взрыв! – и нет её. Он мне кричит: ложись! Легла. Потом говорит: ползи. Проползли благополучно. Дошли до явочной квартиры. А ночью в город снова немцы ворвались. Хозяйка запереживала: ты племянница, а ты мой брат. Но ночью был бой, немцев выгнали, и документы доставили в срок. Очень страшно было, не за жизнь даже, а за то, что не выполнишь задание, этого допустить было нельзя.

И ещё был случай – отправили меня сходить по заданию в город. Иду, смотрю под ноги, потом поднимаю глаза, вижу: советский солдат висит. Почему, думаю, его не убрали? А город три раза переходил из рук в руки и, оказывается, где-то сидел лазутчик и наблюдал. Как только кто-то подойдёт, чтобы снять, в него стреляют. Многих так убили. И не стал никто подходить. Это так поразило меня, что больше десятка лет потом эти ноги мне виделись.

Однажды решили с девчонками сходить в соседнюю часть кино посмотреть. Нам сказали потом: пока вас не было, пришло донесение, надо расшифровать, а вас нет. И командир части нас в наказание на трое суток на гауптвахту. А начальник штаба пришёл и отменил распоряжение: все по местам. Чтобы знали, как в кино ходить.

Один раз, только-только немцев выгнали из Кировограда, был обстрел и воздушный бой. А мы были в здании старинной крепкой кладки. Устроились с Машенькой на полу спать. А офицеров положили на кровати и кушетки. Вдруг ночью грохот: снаряд разорвался недалеко. А рядом с нами спал начфин. Он испугался и свалился с кушетки прямо на нас. Слышу спросонья: завалило! Ноги прижало! Что я буду делать без ног? Лежу, боюсь пошевелиться, потом чувствую: что-то мягкое. Стали тянуть его и разбудили. А в части все смеялись, что начфин меж девок спасался.

Ещё был случай, когда город уже освободили. Всех нас построили на площади. А там – две виселицы для изменников Родины, которые выдавали секреты немцам. Своих сдавали, убивали. Их повесили без сожаления. Ещё не закончилось, а со стороны леса появился обоз с гробами, в которых наши убитые партизаны. Это была очень трагическая сцена.

Победа!

Дежурили днём и ночью, посменно. Различали по звуку мотора все самолёты. А потом пришла Победа.

– Это был самый счастливый день. К вечеру 8 мая уже все ждали, что вот-вот случится, и тут объявляют по радио: победа! Мы с ума сходили, прыгали от радости и плакали. Вскоре нас отпустили. Раз Германия была повержена, какие самолёты полетят? Вернулась домой, родители были уже старенькие, первый год работала в школе № 4. Потом с мужем познакомились. Он тоже был фронтовик, дошёл до Берлина. Но очень израненный. По ним танк ездил, окоп гладил, чтобы людей раздавить. Всем нам война нервы истрепала. И что ещё рассказать? Вся жизнь пройдена в труде и заботах…

Галина ШИПИЦЫНА