У Героев Советского Союза сержанта Михаила Егорова и младшего сержанта Мелитона Кантарии, которые водрузили на купол Рейхстага Знамя Победы, жизнь сложилась по-разному. Один не смог или не захотел воспользоваться всеми выгодами своей славы и рано ушёл. Второй выжал из статуса Героя всё возможное. Прожил долгую жизнь, зато в конце увидел крах всего, что ценил и любил.
Наше дело правое
В октябре 1944 года Гитлер ещё не верил в своё окончательное поражение. А вот Сталин в победе уже не сомневался. Поэтому и сказал на заседании Моссовета, посвящённом годовщине Октябрьской революции: «Перед Красной Армией остаётся её последняя, заключительная миссия: довершить вместе с армиями наших союзников дело разгрома немецко-фашистской армии, добить фашистского зверя в его логове и водрузить над Берлином Знамя Победы».
В середине апреля 1945-го было выбрано здание, над которым взметнётся красное знамя. Поступил приказ закрепить его на куполе Рейхстага, в том самом месте, где немцы вывешивали свой флаг со свастикой. Штурм германского парламента был очень тяжёлым. Рейхстаг оказался мощной крепостью с окнами, заложенными кирпичами. Перед ним вились противотанковые траншеи, заполненные водой. С флангов его прикрывали пушки и пулемёты, натыканные в соседних зданиях. Внутри Рейхстага засело около пяти тысяч умелых и фанатичных бойцов, готовых драться до гибели.
При этом особого стратегического значения здание не имело. Но обе противоборствующие стороны понимали, что Рейхстаг – символ Германии, её независимости и свободы. И за владение этим символом русские и немцы готовы были платить любую цену.
Штурм длился с 28 апреля по 2 мая. Что касается знамён над Рейхстагом, то их было не менее 40. Значительная часть – это самодельные, выкроенные из красных трофейных перин, простыней и прочего тряпья. Каждое подразделение обозначало красным флажком захваченную территорию. Выбили немцев со ступенек под колоннами – вывесили флаг. Уничтожили огнемётом гитлеровцев, засевших в одной из 500 комнат, – выбросили в окне красную тряпку. Из-за этого впоследствии и возникли споры и препирательства по вопросу – кто же первым вывесил красное знамя на Рейхстаге?
В 1946 году около 100 человек были представлены к присвоению звания Героя СССР за штурм Рейхстага и водружение над ним Знамени Победы. И десяти из них, не считая Егорова и Кантарии, это звание присвоили.
Знамя № 5
К вечеру 30 апреля красный флаг уже висел над парадным входом немецкого парламента. Но он был самодельный, а не официальное знамя № 5, которое принадлежало дивизии № 150, осуществляющей штурм. Нужное знамя надо было вывесить в нужном месте. Вскоре поступил приказ вывесить то самое знамя. Вот тогда-то и доставили его в Рейхстаг разведчики Егоров и Кантария под руководством замполита Алексея Береста.
В начале штурма Егоров и Кантария не участвовали, находились при дивизионном Знамени Победы на наблюдательном пункте. А вот когда поступил приказ вывесить стяг, пошли его выполнять и выполнили, хотя и с третьей попытки. Первые попытки не удавались из-за взрывов и огнемётного огня. Егоров, Кантария и Берест прорвались в здание под прикрытием мощной атаки наших солдат. Когда захватили центральное крыльцо, из 200 человек, что его штурмовали, осталось только 18. Операция по поднятию флага длилась восемь часов.
Очевидцы говорили, что снизу казалось, будто вешавшие флаги разведчики плясали на крыше. Делали это не из-за эйфории, просто крыша простреливалась со всех сторон, а у скачущего бойца меньше шансов попасть под пулю.
Купол представлял собой переплетение стальных полос, пространство между которыми было застеклено. Естественно, стеклянное покрытие в ходе штурма было разбито, из стали торчали острые осколки, о которые солдаты изрезали руки до костей. Особенно серьёзные травмы получил Михаил Егоров. Инвалидом не стал, но ограничение подвижности пальцев заработал. Кисти рук остались изуродованными до конца жизни.
Поскольку всё происходило под огнём, фотографий, фиксирующих установку знамени, не осталось. Известное всем фото Халдея, на котором двое солдат устанавливают знамя, является более поздней постановкой.
Кровные братья
Сначала ставшие боевыми друзьями, а потом вместе вошедшие в историю Михаил и Мелитон были очень разными людьми. По темпераменту русский Егоров был спокойный и рассудительный, грузин Кантария – взрывной холерик. Боевой путь у них тоже начинался по-разному. Мелитон Кантария начал службу в 1939-м, и к 1945 году стал опытным строевиком. А Михаил Егоров родился на три года позже своего товарища и не был призван в армию даже с начала войны, поскольку ему не исполнилось 19 лет. В то время призывали с этого возраста. Но когда родную Смоленщину оккупировали немцы, Михаил убежал в лес к партизанам, откуда и вредил врагу, как мог.
К концу 1944-го, когда бойцы встретились впервые и стали однополчанами, на счету Михаила было несколько пущенных под откос немецких эшелонов, а у разведчика Мелитона – десятки взятых языков. Партизан, то есть профессиональный диверсант, Егоров пришёлся в полку очень кстати. Молодые люди подружились. Более того, Кантария называл Егорова своим кровным братом, потому что участвовал в освобождении его смоленской деревни и был при этом ранен. То есть полил своей кровью родную землю друга.
Демобилизовались друзья в 1946 году, но потом, по приказу партии, два года колесили по гарнизонам и рассказывали о своём подвиге. После того как один вернулся на Смоленщину, а второй – в Грузию, жизнь товарищей пошла по-разному.
Бессребреник
Государство о героях заботилось, причём не просто давало им льготы и выделяло дефицитные товары, а пыталось зачислить бывших солдат в кадровый резерв, двигая их по карьерной лестнице. Егоров был без памяти рад возвращению, совершенно не стремясь в начальники. Однако его сначала назначили завторгом, затем заведующим скотобазой, потом председателем колхоза. Но для того чтобы занимать такую должность, требуется образование, и Егорова, чей опыт ограничивался войной и четырьмя классами, отправили на повышение квалификации в Смоленскую партшколу.
После её окончания Михаил решил остаться в городе и устроился простым рабочим на молочно-консервный завод в городе Рудня. Но его и тут против воли назначили начальником снабжения комбината. Это был осознанный шаг руководства: в СССР всё приходилось «доставать», «выбивать», и легендарный герой, о котором говорили по радио и писали в школьных учебниках, оказался в этом смысле золотым человеком. Кто такому снабженцу откажет?
И Егоров действительно совершал для родного предприятия чудеса, многим помогал. А вот о своём жилище и семье особенно не заботился, жил в доме без удобств. В новый дом с водяным отоплением, ванной и телефоном герой-фронтовик переехал только в 1966 году. Однако телевизор, венгерская стенка и швейная машинка в этом доме появились только после настойчивых требований жены.
А вот технику Егоров любил. Когда во время встречи в Кремле Хрущёв его спросил, не нуждается ли он в чём, прямо ответил, что нужен мотоцикл «Урал». А уже в 1975 году родной сельсовет подарил своему ветерану бежевую «Волгу». Она его и погубила. 20 июня 1975 года Егоров гостил у сестры. Кто-то из знакомых попросил его съездить в соседний посёлок. Михаил Алексеевич сел в «Волгу» (не совсем трезвый) и на повороте столкнулся с фургоном. Сам водитель и двое его пассажиров скончались на месте. Было ему 52 года.
Родные хотели похоронить Михаила на родовом кладбище, но власти посчитали тело выдающегося человека народным достоянием. Егорова похоронили с воинскими почестями у крепостной стены Смоленска, в сквере Памяти Героев.
Уважаемый человек
Сам Кантария обустроил свой дом с южным размахом. Разные характеры друзей, различные подходы к жизни и умение эту жизнь обустроить были видны уже в 1945-м. Кантария вывез из Берлина на родину несколько чемоданов, набитых дорогими трофеями. Егоров привёз домой только отрез на платье.
Как и Егорова, Кантарию власть подталкивала к карьерному росту. Предложили поступить в военное училище, намекая на дальнейшие перспективы. Но военная служба разведчику надоела за шесть фронтовых лет. Отказался. Был на разных работах, затем пошёл по торговой части. Стал директором мясного магазина на Сухумском рынке. Разбогател, выстроил большой дом, наполненный дорогой мебелью и техническими новинками того времени.
В общем, если Егоров жил типичной жизнью советского государственного человека, которому власть давала всё, что нужно, но после смерти забрала даже тело, то и жизнь Кантарии тоже по-своему была типично советской, но с другой, теневой, стороны.
В начале 1990-х, когда после развала Советского Союза начали раскалываться и его бывшие республики, от Грузии откололась Абхазия, где жила семья Мелитона. Во время вооружённого грузино-абхазского конфликта дом Кантарии был уничтожен. Сам он с семьёй бежал в Москву. Хотел получить российское гражданство, но не успел. Скончался 27 декабря 1993 года. В траурном зале московской больницы, где стоял его гроб, не было ни одного представителя власти. Сообщение о смерти прозвучало только по одному из радиоканалов, телевидение эту тему игнорировало. Прах Мелитона Кантарии был захоронен в 1994 году в грузинском посёлке Джвари, где он родился, на территории школы, которая носит его имя.
К печати подготовила Светлана САДОВСКАЯ
© Редакция газеты «Камышловские известия»
