Бетонщик

Памяти сокурсника

(Полная, Интернет версия)

Студенческое братство

Это что-то божественное, необыкновенное, необузданное явление в жизни человека. Кто был в этом состоянии, а таких счастливчиков хоть пруд пруди, меня поддержат. Какая там голодуха, какая там неустроенность быта или еще какие там тысячи других неурядиц, что сопровождают тебя в эти годы безденежья! Ни в какое сравнение они не идут с той возвышенной личной свободой, твоей душевной доброй! Нас, студентов, разве что можно сравнить с шаловливыми детьми, выпрыгнувшими из гнезда: многое еще непонятно, но ты непременно должен дойти до истины.
Тебя обуревает эйфория студенческого братства. Взгляните на этот снимок. Он сделан осенью 1962 года в далеком Красноуфимском районе. Все студенчество факультета журналистики на полях Приданниковского совхоза. Убираем картошку. Минута перерыва и начинается тот самый выплеск из тебя излишней энергии. Коля Панченко собрал вокруг себя благодарных слушателей и начинается импровизация. Словно с большой трибуны по –маяковски начинает читать стихи. Что декламировал- уже не помнится. Но после того, как взглянул на давнишний снимок из моего архива, почему-то захотелось отыскать самого Колю, ну, конечно же, в Интернете. Через почти пятьдесят лет. Где он, что с ним? Открывается статья журналиста из Нижнего Новгорода Станислава Смирнова.
«За почти вековую историю «Нижегородской правды» через ее редакцию прошли сотни и сотни замечательных людей. Нам удалось отыскать следы Николая Панченко, одного из ярких «перьев» семидесятых. О том, как сложилась судьба журналиста после перехода Николая Николаевича в 1972 году на другую работу, рассказала его вдова москвичка Эмилия Федоровна Панченко:
— В вашу газету Коля пришел в 1966 году после окончания Уральского госуниверситета. Шесть лет он отдал «Горьковской правде», а потом его перевели на службу в МВД, где он стал редактором научно-политического отдела Горьковской высшей школы милиции. Дальнейшая его служба проходила в центральном аппарате МВД в Москве старшим инспектором по особо важным делам Главного управления БХСС. В 1982 году мужа направили в распоряжение представительства МВД СССР при МВД Демократической Республики Афганистан. Два года он служил в качестве советника, часто, по его словам, бывал под пулями.
Позднее служил замначальника по особым поручениям пресс-центра. Карьеру завершил в чине подполковника, награжден шестью медалями СССР и двумя — правительства Афганистана. Николай Николаевич скончался в 1997 году, не дожив до 60 лет».
Вот такая неожиданная и грустная правда предстала перед твоими глазами. Целую неделю я думал только о нем. А ведь мы с Колей жили несколько лет в одной комнате общежития на Чапаева,16. Он был моим главным объектом фотосессий. Где я только его не переснимал на свой «Зенит»! Мы с ним и пели в одной хоровой капелле Уральского университета, который раньше еще до нас стал Лауреатом Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Вене. Мы пользовались лишь отблесками прежней славы. Но все равно выступали в Сверловской консерватории, три дня давали концерты в Омске со знаменитой ораторией Свиридова на слова Маяковского и не забываемой песней на слова Роберта Рождественского «Хотят ли русские войны».Мы первые в Советском Союзе исполнили эту песню. А еще пели песню про уральскую комсомолию. Она была записана на диск и много лет ее крутили по областному радио. Когда исполняли песню «Хотят ли русские войны» и в консерватории и в Омске, в зале была гробовая тишина, а на глазах у слушателей слезы!
Что касается других фигур на снимке, потому что их лица я специально поставил против света, чтобы на фоне неба они рельефней выглядели, то их тоже судьба была счастливой. Слева Люся Грамм вышла замуж за Толю Пискарева, который рядышком стоит. Оба они работали в Свердловске в газетах «На смену!» и «Уральском рабочем». Сейчас их тоже нет среди нас. Сидит Юра Катышев, бывший подводник- следы его затерялись. А последнняя справа Лида Попова была собкором «Пионерской правды».
Но среди этой компании нет еще нескольких моих друзей: Миши Михаевича, Миши Шичкина, Вальки Черняева. Шичкин уехал на Дальний Восток и его следы затерялись. Мишу Михаевича я увидел в журнале «Журналист». Он был заместитель редактора областной газеты Бреста, сам белорус. А вот Валька Черняев всем нам дал фору. Стал профессором Оренбургского университета.

Ленинский стипендиат

Вспомнил всех и они тот час предстали перед глазами. Но больше всех запомнился первый курс. Для нас, салаг, общежитие еще было недоступно на Чапаева,16. И 20 человек разместили в подвальное помещение университета, что по улице Народной Воли. Сейчас это здание выглядит солидно. Надстроены еще два этажа. А когда –то в 1905 году здесь была духовная семинария, в которой учился молодой и красивый Павел. Лицо его с фотографии выглядит, как лик Иисуса Христа. Вам еще невдомек, что это будущий сказочник, тот самый с окладистой бородой Павел Петрович Бажов, которому сегодня исполнилось бы 135 лет. Можете себе представить, как мы гордились тем, что пять лет ходили по тем же широким коридорам, что и автор «Малахитовой шкатулки» в свои молодые годы! Об этом напоминает и мемориальная доска, установленная на стене при входе в здание. .
Но сегодня речь пойдет не о нас, простых смертных. Среди 75 первокурсников, составлявших три группы, как-то неожиданно выделился еще один студент. Если правильно сказать, то как раз он и не выделялся, потому что был очень скромным человеком. Как и все, посещал лекции, сдавал экзамены. Но вот их итоги как раз и поразили всех сокурсников. Выделись сразу двое: мой дружок по вечерней работе после лекций Риф Сагитов из Татарии и Руслан Лынев из Кемерово. Два года Риф сдавал экзамены исключительно на «отлично». А у Руслана до конца учебы в зачетке красовались одни пятерки. Он единственный в университете был удостоин Ленинской стипендии.
Вначале дают оценку своим парням девчата. Они как-то по своему оценивают нашего брата, но скорей всего по тому, как тот же Руслан глядит на девчат. А он не глядел на них, хотя и здоровался. И в общежитии не жил ни дня. Посчитал, что шумная общежитская жизнь будет его отвлекать. Тем не менее, как-то нечаянно мы узнали, что Руслан женился. Где-то на третьем курсе. На четвертом узнали, что он разошелся. Своими переживаниями ни с кем не делился, может быть, только со своим другом Сашей Ходыревым, с которым он всегда ходил вместе на занятия. Однажды заглянул в наше общежитие на Чапаева, 16 в нашу комнату.
-Привет!
-Привет, старик!
— А у вас тут весело.- улыбнулся Руслан и как-то сразу пришел к делу. Наверное, об этом только что думал.- А знаете, старики, я уже устал прочитывать центральную прессу. Что-то поднадоела.
Мы с Колей Панченко с ним согласились. Мы ведь тоже регулярно читали в университете на стенде, где вывешивались самые интересные материалы, опубликованные в центральной прессе. Тогда кумирами были Суконцев, Аграновский и, конечно же, Василий Песков. Бывало, внимательно просматривали, но часто по диагонали, если тема была не интересна. Но Лынев, оказывается, совершенно по-другому прочитывал очередной материал, изучал, как он подан на странице. А еще в тот свой заход в нашу комнату Руслан подался в воспоминания.
— А знаете, старики, мне нравилась моя прежняя работа.
— Какая?
— Бетонщиком работать. Это, можно сказать, целая поэзия.
Мы еще с Колей Панченко хихикнули:
-Нашел поэзию!
-Поэзия в том, что эта работа самая ответственная на любом строительстве. Как замесишь раствор, сколько заложишь в него цемента и какой марки, такой и получится бетон, а потом и фундамент, -не без гордости произнес Руслан.
В сентябре все служивые в армии, доставали из углов свое солдатское обмундирование, в том числе сапоги. В наше число входил и бывший пограничник Руслан Лынев. И на полях Красноуфимского района он был сосредоточенным, работал не хуже других. Но чаще его полоска, которую он вел, опережала других. Правда, тут мы с Мишей Шичкиным были впереди остальных — по две-три нормы давали ежедневно. О Лыневе и нас даже писала Красноуфимская газета «Вперед», подхваливая ургушников за старание.
Когда Руслан свою практику проходил в Комсомолке, он потом рассказывал о Василие Пескове, о манере его письма. О том, чтобы прежде чем дать материал в газету, Песков давал почитать свои знаменитые очерки товарищам по перу и если видел, что коллега где –то запнулся, тут же исправлял предложение. Чуть позже Василий Михайлович один из первых написал свой незабываемый очерк о первом в мире космонавте Юрии Гагарине и его жене Валентине. За книгу «Шаги по росе» Песков станет первым и последним лауреатом Ленинской премии в области журналистики. Руслан учился и у Пескова.

Золотое перо Лынева

После университета, Руслан трудился в выездной редакции газеты «Кузбасс» на сибирской стройке, где был одновременно автором, фотокором, редактором, корректором и распространителем. Потом перешел в газету «Комсомолец Кузбасса». Был собкором «Комсомольской правды» по Сибири, затем перешел в московскую редакцию газеты, в центральный аппарат.
В газете ЦК КПСС «Социалистическая индустрия» работал в отделах машиностроения, легкой промышленности, строительства. Журналист Юрий Козловский вспоминает: «С этим человеком мне посчастливилось проработать в одном отделе. Руслан Лынев. Уже тогда это было имя. Когда он пришел обозревателем в «Социндустрию», все мы, скажем так, подтянулись». Коллеги называли Лынева «золотым пером».
В этой газете, Лынёв, в частности, написал фельетон о деятельности первого замминистра Миннефтехимпрома – В. М. Соболева. После публикации Соболева сняли с работы, а Лынёв получил премию Союза
журналистов за самую эффективную публикацию. Работал также в АПН — Агентстве печати Новости, «Литературной газете», «Советской России». В газете «Известия» Лынев много лет был членом редколлегии, редактором отдела экономики.
В 1995 году указом Виктора Черномырдина Лынев назначен на должность первого заместителя главного редактора журнала «Российская Федерация». В октябре 1997 года Анатолий Чубайс попытался закрыть журнал как «антиправительственный и антипрезидентский», хотя в этом же году руководство журнала, в том числе и Лынёв, были удостоены государственных наград «за заслуги в области печати и многолетнюю работу в редакции журнала «Российская Федерация». Главный редактор Юрий Хренов, его первый заместитель Руслан Лынёв и другие журналисты издания сумели получить регистрационные документы фактически нового журнала – «Российская Федерация сегодня», учрежденного Федеральным Собранием. Публикации Лынева были посвящены состоянию дел в экономике, критике либеральных реформ.

Противостояние

В последний год жизни Лынев вступил в жесткое противостояние с новым главным редактором «Российской Федерации сегодня» А. Шаровым, публично критиковал его за непрофессионализм.Вот выдержки из его открытого письма, помещенного в Интернете.

«Прежде всего, о пяти моих статьях (в порядке цеховой самоиронии я называю их заметками), которые вы с ответсекретарём относите к неизбежным и незначительным издержкам моей работы в течение года. Надо уточнить, что все они — пять подряд — целенаправленно «зарублены» вами на первоначальном этапе вашего редакторства. Все эти работы были приняты редколлегией, четыре из них подписаны вами лично, но затем отложены или отвергнуты под предлогами откровенно вздорными и надуманными. Замечу, что четыре из этих работ в дальнейшем опубликованы в «Завтра» и «Нашем современнике». Изданиях, признайте, достаточно серьёзных.
… Но я вижу причину, прежде всего, в вас, в вашем отношении к делу и людям. Свежий и характерный пример такого отношения — ваше поручение, данное мне 16 марта, представить срочно в номер, т.е. где-то в течение часа, нечто интересное. А что может быть важнее для журналиста, «срочно в номер»? Ничего. И через час материал был на вашем столе. Прошёл ещё и час, и два. А когда на третьем я спросил вас, а что дальше-то, вы сказали, что всё в порядке. Что подошел материал, заказанный вами кому-то ранее. А заказ мне был ну типа «для подстраховки». И мой материал, возможно, ещё пойдёт в следующем номере. Но он не только не пошёл, но и не был запланирован. Ещё интереснее — до сего дня, в течение месяца(!) он даже не прочитан. Тем самым снова и ясно дано понять, что и журналистский труд, и люди для вас — расходный материал, не более. В чём я ещё раз убедился в ходе допроса, который вы с С. Трусевичем учинили мне после собрания. Чего тут только не было! И угрозы, и обвинения в сговоре с Л. Сычёвой — приехал, гад, в одном лифте с ней (!), и целое фотонаблюдение за той же Л. Сычёвой в ходе её командировки, и т.д. и т.п. А что завтра? Жучков будем ставить? Доносы поощрять? И так новую жизнь начнём? Мне жаль вас, Шаров. Хотя больше жаль журнал, оказавшийся под вашим руководством.»

Журналист Виктор Дюнин:
За день до кончины Лынев мне позвонил — 29 декабря. Он только-только отходил от обширного инфаркта, но бодро уверял, что больше беспокоит позвоночник после столкновения на скоростном шоссе его чудесного велосипеда с захудалым «Москвичом»: «Вот гад, протаранил в зад». Как-то получилось — новый год наступал — пробежались по жизни. Вспомнили, как в конце 60-х под Тюменью побывали в цыганском таборе. Он прилетел в нефтеносную столицу собкором «Комсомольской правды» — горячее точки в стране не было. Тогда спорили, в какой тематике мы нужнее: «Центр нападения умирает на заре» или «Тайна Сибирской платформы». Я представлял его в обкоме партии, а цыгане в это время выкрали из номера гостиницы подъемные деньжата. Руслану пришлось в изодранном, как водится, шатре попеть, с цыганкой пройтись в танце, глотнуть спирта — деньги вернули, с извинениями от барона.
Вспомнили уникальную газету «Социалистическая индустрия», редакционная структура которой повторяла отделы ЦК КПСС — машиностроения, легкой промышленности, строительства. Спецкор Лынев на всех на них работал. Сказал, что и подольше бы на «Индуску» потрудился, да милиция перестала пропускать его велосипед через свои посты в комбинате «Правда». Всплыла редакция журнала всех палат нашего парламента «Российская Федерация», куда Лынев был откомандирован «Известиями» на укрепление — первым заместителем главного редактора. Видел, как он руководил. Журнальный народ без конца врывался к нему в кабинет, жаловался, просил, шумел, но уходил благоговейно на цыпочках — Лынев прямо в шуме-гаме писал очерк в номер.
И в «Известиях», старых великих «Известиях», где он работал много лет членом редколлегии, редактором отдела экономики, в том числе в самые сложные времена ее перехода на рыночные рельсы, он писал и писал… И тоже люди тянулись. Лынев оставил, без сомнения, след в памяти десятков верных друзей, в советской и российской журналистике. Добрыми делами, очерками, книгами.

Писательница Лидия Сычева:
И честное свое имя защитил
Он позвонил мне в 20-х числах декабря на мобильный, и с первых звуков его голоса, когда мы только приветствовали друг друга, я почувствовала, что случилась беда. Руслан звонил из института
Склифосовского. (Мы все за глаза называли его так – Руслан. Тут не было никакого панибратства или пренебрежения, просто это красивое имя удивительно шло ему – голубоглазому, ироничному денди в серой костюмной тройке и щегольских туфлях. А ещё в кабинете первого заместителя главного редактора журнала «Российская Федерация сегодня» вовсе не для мебели стоял силовой тренажер, да и велосипедистом и лыжником Лынёв был знатным! В общем, «Руслан» — это целое явление, натура деятельная, энергичная и демократичная.)
Так вот, он позвонил, и, стараясь говорить бодро (у него, конечно, получалось!), сказал, что попал сюда с инфарктом, но ему уже можно вставать, ходить, и он решил связаться со мной.
И пока он говорил, холодное предчувствие захватило и закружило меня: в эту минуту я поняла, что ему всё, конец. Что сам он думает по-другому, но подсознание, интуиция тревожат его, и что сам того не осознавая, вот этим звонком он прощается со мной. Ком подступил к горлу: значит, я дорога ему, душа его позвала, если из обширного круга своих друзей, знакомых, коллег – нынешних и прежних, он меня выделил и отметил этой честью! А может, карабкаясь по краю смертельной бездны, он неосознанно ищет опору в ком-то, возможность спастись, обрести силу, поддержку?! Значит, не всё ещё потеряно!
И я, разговаривая, постаралась «влить» в него энергию жизни, оптимизма, здоровья. И тогда он помягчел, его волевая бодрость ослабла, и он стал говорить о том, что его мучает: журнал разгромлен, обстановка в коллективе ужасная, мелкие жулики, захватившие издание, ничего не понимают в публицистике, уцелевшим «аборигенам» платят копейки… Во мне, конечно, он мог бы найти благодатного союзника в развитии этой темы, но я решительно и весело стала Руслана с неё сбивать, понимая, что для здоровья его сейчас нет ничего хуже, чем разговор о состоянии дел в «Российской Федерации сегодня». Журнала, который он создавал с «нуля» вместе со своими товарищами-известинцами и правдистами.
И я развернула нашу беседу сначала в сторону литературы, а потом мы поговорили об изданиях, где Лынев печатался последнее время – «Фонд стратегической культуры», «Столетие», «Русская народная линия», «Завтра» и пр. Печатался, потому что «дома», его, знаменитого журналиста, едва терпели. Всё вокруг заволокло сердюковщиной, а она требует интеллекта не выше табуретки… Разговор снова начал скатываться в опасную для его состояния колею, и тогда я опять стала его выворачивать на нечто жизнеутверждающее. Мы поговорили о зиме, о морозах, о том, какой режим надо соблюдать после инфарктных потрясений и пр.
Зная горячность Лынёва, я его напутствовала:
— Не рвитесь на работу! Там без вас ничего не завалится. Побудьте на больничном, вам ещё реабилитация положена…
— Да я вот начал заметку писать…
— Ничего, у вас темы вечные!
В общем, к концу нашей беседы мне показалось, что горькое моё предчувствие ложно, что он обязательно вырвется, Но он не вырвался.
9 января мне позвонили из редакции «Российской Федерации сегодня» и сказали, что Руслан Лынев умер 31 декабря, что они только что об этом узнали, и вот, собирают деньги семье, я тоже могу что-то вложить…
Никто с ним не попрощался. И в этом есть грустный символизм: старый журнал, которому он отдал столько сил и здоровья, разгромлен, сотрудники его в рассеянии. А руководство «обновленного» издания он вряд ли захотел бы видеть у своего гроба. Мне рассказали, что когда после выписки Лынев объявился на работе, его, лежавшего в стационаре с обширным инфарктом, заподозрили в предъявлении фальшивого больничного…
А он умер, как настоящий журналист – работая над очередной статьёй (вне зависимости от величины он их называл одинаково — «заметками»). А вы-то как умрёте, господа поспособствовавшие?! Вспомнит ли вас кто добрым словом? Уронит ли слезу?
Он был яркой личностью, прекрасным журналистом. Он не был «святым», но каждый раз, отступая или оступаясь, он возвращался «на исходные позиции», поднимался, отвоевывая утраченное. И честное своё имя – защитил. Когда у него не осталось других возможностей, он защитил его единственно возможным способом – своей смертью.

От автора
У каждого из нас свои дела, свои творческие планы, которые тоже надо было претворить в жизнь. Наконец, в 1911 году я в Интернете только назвал «Руслан Лынев» и мгновенно моя умная машина выдала его сайт с портретом, который помещаем на этой странице. Я его стразу узнал через полувековую давность. Он такой же и остался: самоироничный, спокойный, не улыбчивый и очень сосредоточенный человек. Нашел его глубокие статьи о прошлом и настоящем нашей великой России. Некоторые из них назову только для того, чтобы вы их нашли в Интернете.

Страна под наркозом. Правда.ру, 25.06.2009.
У кого учился Гитлер. Как западная демократия породила нацизм
Пейзаж после битв. Еще раз о “катынском деле”. Сайт «Катынь».
Апология распада. Русская народная линия, 01.12.2011.
Подвиг и подлог. Газета «Завтра», 15.06.2011.
Кто помогал убивать украинцев. Газета «Завтра»
Философ Чубайс и генерал Власов.
Кого считать евреем? Журнал «Наш современник», № 8, 2011.
Враг у ворот. Осень 1941. Журнал «Золотой лев», № 137.
Жалкое наследие либерализма Журнал «Золотой лев», № 217-218.

А мне все равно не забылись слова, которые сказал Руслан в далекой студенческой юности, рассказывая о том, как свои первые навыки он
получил на стройках в Кемерово, работая бетонщиком. И каково было мое удивление и радость о прошедших десятилетиях, когда в Интернете я на какую-то кнопку нажал и вдруг услышал голос теперешнего Руслана. Голос был такой же, как и 50 лет назад. Я его услышал летом 2012 года, за полгода до его смерти. Он кому-то доказывал свою правоту и вновь произнес с гордостью свою первую рабочую профессию:
— Я был бетонщиком и им останусь до последнего.
Наверное, это был его главный и последний козырь в споре с теми, кто ненавидел талантливого журналиста за его смелость и гордость. Когда прозвучал этот спор, я тут же кинулся в Интернет с попыткой дозвониться, добраться до него. На радостях нашел сайт Лынева, попытался ему написать несколько горячих слов приветствия и своего уважения к его творчеству. Но я только недавно установил компьютер и Интернетом совсем не владел. Мои слова так и не дошли до Руслана, которого любили и уважали однокурсники за его жизненный подвиг. Приходится только сожалеть, но уже ничего не вернешь. И все равно, все наши сокурсники, которые еще остались на земле, всегда помнят и гордятся нашим Русланом за то, что все мы учились вместе с ним.

Владимир Сысюк — член Союза журналистов СССР и РФ
На фото Слева направо: М. Михаевич, М. Шичкин, В. Черняев и В. Сысюк. 1 мая 1962 года в Свердловске.