Судьбы земляков
Сегодня мы публикуем воспоминания, написанные уроженцем Камышлова Степаном Петровичем Турыгиным. Детство и юность он провёл в родном городе, затем уехал учиться, работал, женился, но жил в Сибири. Именно оттуда начинаются его военные воспоминания. После войны он вернулся в Камышлов, где с его родителями жила дочка Альбина, которая родилась за три года до начала Великой Отечественной. Однако через некоторое время ему предложили работу в Талице – агрономом в школе полеводов. Переехал в соседний город, да так и трудился там. Позднее школу полеводов преобразовали в СПТУ, и Степан Петрович работал там преподавателем.
Капитан гвардии в отставке Степан Петрович Турыгин
День первый
Это воскресное утро выдалось особенно ярким и солнечным. Ничто не нарушало тишины на улице и площади села Исетского. Мы живём, как и многие, в райцентре, готовились отправляться в соседний совхоз, где предстояло народное гуляние. Как сейчас помню, не успели дойти до дверей нашего дома, как из репродуктора с площади послышались слова правительственного сообщения: «Сегодня, 22 июня, в четыре часа утра фашистская Германия вероломно напала…». Началась Великая Отечественная.
В пути
У входа в райком партии скопились люди. Среди них – райвоенком. Прислушиваюсь к его словам: «Какие-нибудь недели, и немец будет разгромлен»… Как дорого обошлась советскому народу подобная самоуверенность и «шапкозакидательство».
Прошло два месяца. Прощание с семьёй и товарищами по работе, старший агроном МТС, человек самой лучшей профессии, надел военную форму.
Сначала была подготовка в Омске на курсах СибВО, а через шесть месяцев – на формирование в Барнауле. Здесь создавались Сибирские добровольческие дивизии. Вскоре – проводы. Под марш духового оркестра отходят эшелоны со скоростью курьерских поездов, они мчатся на запад. Вот уже Ялуторовск. Выпрыгиваю из теплушки, на перроне жена с маленькой дочуркой. Значит, получили телеграмму.
Здравствуйте, милые, и прощайте… Мгновение – и эшелон трогается. Вскоре различаются только взмахи белых платочков и исчезают. Миновали Тюмень, Поклевскую, скоро Камышлов. Встретят ли отец и мать? Вот они, кажется, стоят, какая радость, вглядываясь в прибывших, узнают меня. Оказывается, не один эшелон пропустили мимо и уже отчаялись встретиться.
Рассказывают о братьях: Шурик воюет, а Коля проехал с востока через Курган. Так и не встретили его. И вот провожаем тебя. А на глазах слёзы… Сколько их было пролито в те тяжёлые дни.
От Свердловска шли уже медленно. Нас обгоняли поезда с зачехлёнными танками и орудиями, а навстречу двигались санитарные поезда. И вот показалась Москва. От неё враг был уже отброшен. Выгрузились, быстро доукомплектовались и снова в теплушках ночью потащились к фронту. К утру выгрузились в лесу и по бездорожью и болотам Калиновщины за несколько дней подошли к передовой.
Первые уроки
Невдалеке маленькая деревушка с поэтичным названием Пшеничино. Она стоит на высоте, по которой пролегает большак. Там укрепились немцы. Нас отделяет от них кустарник, а за ним ещё метров пятьсот открытого пространства. Предстояло выбить из Пшеничино немцев, занять тут ключевую позицию и развивать успех дальше. Атака первого батальона захлебнулась. Струи пулемётного огня косили ряды наступающих. Второй батальон взять в лоб высоту также не смог.
Что делать? Ни танки, ни авиация на нашем участке не поддерживали наступление. Выручили артиллеристы полка. Они выдвинули свои пушки и прямой наводкой подавили огневые точки врага. Только после этого третьему батальону удалось выбить немцев из Пшеничино. Там оказалось всего несколько домов, подвалы которых были превращены в доты.
Вот так ценой больших потерь освобождались один населённый пункт за другим. Сказывалась недостача военной техники и, по-видимому, отсутствие опыта.
Наступление развивалось. На пути встречались покалеченные машины, орудия, повозки да обгоревшие остовы печей в деревнях. Ночами немцы беспрерывно освещали линию передового края ракетами. Они вспыхивали впереди по фронту. Но через несколько дней они стали видны на флангах и справа, и слева. Образовалась «подкова». И вот кольцо её сомкнулось. Мы не успели отойти, оказались в кольце. Части нашего и других соединений заняли круговую оборону.
В окружении
Редкий берёзовый лес с небольшими полянами… Он заполнен войсковыми частями и их тылами. Люди вгрызаются в мёрзлую землю. Для раненых сделали убежища, эвакуировать их некуда. Весь район простреливается частым миномётным и более редким артиллерийским огнём. От прямого попадания мины в соседнюю землянку из десятка раненых не уцелел никто. Снарядом разнесло продуктовую машину. Продуктов в ней уже не было. Они накануне были розданы бойцам на несколько дней.
Прошло два дня. Уже не оставалось ни крошки хлеба, ни других продуктов. Не было воды. Не было соли, кончился табак. Собирали и таяли снег, который укрывал нетолстым слоем землю. Перешли на конину, и шутники даже хвалили – не хуже американских консервов, только плохо, что без соли.
Прошло четыре дня, обстановка – прежняя. С наступлением вечера стрельба стихает. Начинает действовать немецкая пропагандистская машина. Из репродукторов доносятся призывы: «Командиры и красноармейцы! Переходите на сторону германской армии! Вам будет гарантировано хорошее обращение и отличное питание». После этого включается грампластинка: «Напрасно старушка ждёт сына домой…». Но напрасными оказались усилия авторов и дикторов этих передач.
Прошла неделя. Неужели нам не помогут вырваться из этого «мешка»? Так спрашивали друг у друга бойцы. И тут же отвечали: «Не может быть, чтобы о нас забыли, в Ставке, конечно, знают, в какую беду попали наши дивизии. Помощь придёт».
Прорыв
Прошло ещё два дня, и она пришла… Приказ гласил: «Подготовиться к прорыву, транспорт – для раненых. Машины и имущество, если не будет возможности, уничтожить».
В ночь на девятые сутки все мы услышали самую чудесную музыку. Запели «Катюши», темноту ночи разрезали огневые смерчи, обрушивавшиеся на немцев. Гвардейские миномёты делали своё дело. В образованную ими брешь хлынули массы людей, машин, орудий и обозы. Нас поминутно обгоняли. Пара ослабевших лошадей еле тащила сани, до отказа забитые ранеными. Лошади всё чаще останавливались.
Мы очутились в хвосте колонны, от которой стали отставать. За нами никто уже не следовал. Близился рассвет. Выбивались из сил лошади, вставали… Обращаемся к раненым: «Все, кто может с помощью друг друга поддерживаться, сойдите с саней. Иначе всем гибель». На санях осталось трое, самых тяжёлых. Снова тронулись… К началу рассвета достигли спасительного леса. Здесь окруженцев встречали как родных. Дымились походные кухни. Запахи соснового леса смешивались с ароматами солдатского супа и свежего хлеба. На лицах встречавших и прибывших светились радостные улыбки.
Вперёд – на запад
Кратковременный отдых. Принято пополнение. Это уже бывалые воины. Ежедневно идут занятия. Надо учиться побеждать оккупантов. Уроки, преподнесённые немцами, пошли впрок. Накопился опыт, выросло военное мастерство, усилилась всесторонняя помощь тыла фронту.
И снова солдаты и офицеры несут тяжёлую службу войны. Идут наступательные бои. Кончилось топтание под городом Белый. Освобождены Смоленск, Рудня, Невель, Великие Луки и другие города и сёла. На пути сплошные разрушения, пепел да полуразвалившиеся печи с почерневшими трубами. По дорогам – брошенная немецкая техника и трупы немецких вояк.
Наступательный порыв возрастает. В ряды наступающих вливаются свежие силы.
День последний
Мы на латвийской земле. Взаимодействуя с другими соединениями, наша 56-я гвардейская дивизия участвовала в освобождении столицы Латвийской ССР – Риги. Другие фронты вели бои на немецкой земле, продвигаясь к Берлину – логову фашистского зверя.
На нашем участке предстояло ликвидировать Тукумскую группировку врага, оказывавшего упорное сопротивление. И вот, быстрее молнии, все войска обошла радостная весть: «Фашистская Германия безоговорочно капитулировала».
После торжественных салютов наступила необычная тишина. Такая непривычная, я бы сказал, «режущая» слух прошила. По дорогам, опалённым войной, понуро двигались на восток колонны пленных «завоевателей», конвоированных советскими солдатами-победителями.
Подготовила Галина ШИПИЦЫНА
Фото из личного архива семьи Турыгиных-Смоляковых.
© Редакция газеты «Камышловские известия»
