Чешские каникулы

Далёкое и близкое

(продолжение, начало)

Галина ШИПИЦЫНА

Вновь мы переносимся в светлое и ничем ещё не омрачённое лето 1985 года, которое осталось навсегда в памяти главы Камышловского района Олега Альбертовича Макаряна.

Честь пионера не посрамил!

– Помнится каждый момент этой первой в моей жизни поездки за границу. Хотя, казалось бы, пора уже и забыть. Это был очень яркий период, такого ощущения новизны, как тогда, сейчас уже нет.

Хорошо помню спортивные занятия и мероприятия в чешском лагере. Естественно, каждое утро – зарядка и пробежка вокруг замка, даже с подобием полосы препятствий на одном участке – надо было перепрыгивать через поваленные деревья. После «Зарницы» для меня это была сущая ерунда. И как-то однажды подходит ко мне мальчик по имени Мартин, один из лучших спортсменов лагеря, и предлагает пари: кто быстрее пробежит три круга вокруг замка, в котором мы жили.

Так и не знаю, почему он именно мне это предложил. Может, видел, что я так себе любитель бега. Побежали, конечно, куда деваться. И где-то на полкруга я его обогнал. Кололо везде, очень было тяжело, но я же не мог посрамить честь советского пионера и комсомольца!

Выигрывали мы у чехов в футбол, научили их играть в пионербол, а вот наши дворовые игры (типа ножичков) у них не прижились.

Яркое и блестящее

Если говорить о поездке в целом, конечно, это было незабываемо, необычно. Даже сама природа, горы вокруг будто плюшевые, которые хотелось погладить.

Очень меня поразил католический собор. Ряды лавок, святые в нишах, прямой католический крест, высоченные потолки, внутренняя архитектура и акустика. Любой шёпоток раздаётся так, будто ангелы шепчут. Будто находишься в окружении неземных эфемерных созданий. Верующий человек там может придумать для себя что угодно. А неверующий запросто приобщится к религии. Очень тогда на меня эта экскурсия подействовала, хотя я всегда был убеждённым материалистом.

Удивительным было и то, что в витринах лавочек на торговых улочках были выставлены наручные электронные часы, которые для нас в то время были чем-то запредельным. Очень яркие, красивые, в пластмассовых корпусах. Стоили они 120 крон, по-нашему – 12 рублей. Так как у меня, кроме обменянных на рубли крон, была инструкторская зарплата, я мог себе позволить такую покупку. Но Дима Вишневский меня отговорил. Для чехов вообще было характерно, что даже самые простейшие, бытовые утилитарные предметы у них были яркими и красочными.

Например, я купил себе за 50 крон обыкновенные кеды, но яркие и красивые. Ещё привёз спортивные шорты из искусственного атласа. Красные и шикарные, особенно против наших чёрных сатиновых. И я в школе на физкультуре в этих шортах и кедах был первый парень.

Привёз ещё чешский пионерский галстук – мы ими менялись. Помню, какой мукой было утюжить наш шёлковый, хватало результата на полчаса, а после физкультуры он и вовсе превращался в унылую тряпицу. Зато у чехов были насыщенно красные капроновые, которые почти не мялись.

Привёз много фломастеров, которые тоже для нас были чуть ли не экзотикой: 32 цвета в круглой тубе. Привёз себе и отцу в армию. Ещё нам руководство лагеря подарило кроссовки и тоже фломастеры, так что мы возвращались домой с чемоданами подарков. Но знаете, особого пиетета перед этим не было: ну да, красиво, здорово – ну и что? Чем было хорошо то время – не было вещизма, тянуло не к вещам, другие были ценности.

От 1985-го до наших дней

В Пражском аэропорту, когда возвращались в Москву, у нас было два часа до рейса. Впервые я там увидел раздвижные двери. А потом играл в зале в шахматы с кубинцем. Он спросил, откуда я, а про себя сказал, что с Кубы. Хотя сейчас оцениваю, что картинка достойна сюрреализма по тем временам: советский пионер в международном аэропорту в Праге с темнокожим кубинцем играет в шахматы и разговаривает на английском языке.

Правда, партию мы не доиграли: объявили рейс. Руки друг другу пожали и пошли к своим самолётам. А летели мы на ИЛ-86, тоже впервые я был в широкофюзеляжном самолёте с тремя рядами кресел, был потрясён, как эта огромная машина плавно покатилась и взлетела. И весь полёт – ни одной воздушной ямы.

Что я из той поездки для себя вынес? Наверное, какие-то основы европейской педантичности, аккуратности. Понял, что яркое – не всегда прочное, что надо смотреть на качество, а не на обёртку.

Не могу сказать, что, вернувшись в Союз, мы по-другому стали ко всему относиться. Дома было удобнее, привычнее, всё было своё. Конечно, это было ярко, впечатления остались, хотя сейчас я не хочу за границу. Абсолютно никуда – ни в Европу, ни в Азию, у меня и загранпаспорта нет.

Не вижу смысла лететь куда-то на несколько дней, чтобы жить в отеле – называю это резервацией – и выходить оттуда, чтобы посмотреть достопримечательности. А море – в Адыгее оно не хуже, чем в Турции, зато у нас везде люди, с которыми можно поговорить без языкового барьера, и с этими людьми любой национальности мы найдём общий язык, потому что они одной с нами ментальности.

Чехи… конечно, они учили тогда русский язык, пели наши песни, но это абсолютно другие люди, братьями-славянами я не могу их назвать. Надо немного знать их историю, чтобы понимать, что вся их прекрасная архитектура создана из камня, привезённого из австро-венгерских колоний, поскольку Чехия и была частью Австро-Венгрии, весьма агрессивного государства, которое жило за счёт грабежа своих колоний. Вот Россия всегда зарабатывала сама и тратила внутри себя сама. А до 1945 года всю Вторую мировую чешская промышленность работала на Вермахт, и даже последняя военная техника с их конвейеров сходила уже после того, как мы освободили Прагу, как победили фашистскую Германию – они продолжали работать на хозяина. Это такой менталитет, который сложился исторически.

Да, было хорошее время, когда они обращались к нам, смотрели на нас, были не просто соседями. И дело не в том, что я был активным идеологом уже тогда и продолжаю им оставаться. Уже в то время там было всё не так. А я не вижу себя вне России, вне Свердловской области, Камышлова и Камышловского района. Когда люди уезжают за границу, они всегда будут там чужими, никогда не станут своими: нет у них корней в том обществе, нет образа мыслей той национальности. А такие вещи не купишь ни за какие деньги…

Фото из архива Олега Дегтярёва.
1980 год. Впервые (и единственный раз) за всё время дружбы уральских и западных чешских городов по прибытии в ЧССР каждые две детские делегации были объединены в одну и в таком составе первые 12 дней находились в одном лагере, затем следующие 12 дней – во втором.
Таким образом были объединены камышловская и сысертская группы, после чего ребята и взрослые сначала находились в лагере по изучению русского языка в городе Гостоуне Домажлицкого района (побратим Сысерти), а потом в таком же лагере в городе Остров-над-Огрже Карловарского края (побратим Камышлова).

На снимке: группа детей из лагеря в городе Гостоуне, в первом ряду справа – камышловские школьники Владимир Савин и Олег Безродных, в третьем ряду слева – пионерская вожатая с чешской стороны Мария Дуброва, за ней – учитель русского языка с советской стороны Олег Дегтярёв.

© Редакция газеты «Камышловские известия»