Николай Коляда: «Я пишу о простых людях»

Известным драматургом Николай Коляда был не всегда. Как случилось так, что деревенский парень прочно связал свою судьбу с театром?

Моя невеста – драматургия

Коляда родом с целинных земель, есть такая деревня Пресногорьковка в Кустанайской области. Там он учился до восьмогого класса, занимался самодеятельностью, мечтал стать актёром. В 1973 году поехал в Свердловск поступать в театральное училище. Думал, что артисты хорошо зарабатывают – семья Коляды жила бедно.

Мама, Зоя Васильевна, кем только не была: и нянечкой в детском саду, и шофером, и трактористкой. Отец, Владимир Алексеевич, всю жизнь крутил шоферскую баранку, возил доярок. В семье было пятеро детей. Сестра Надя умерла в восьмилетнем возрасте. Другая сестра, Вера, сейчас работает бухгалтером. У неё трое взрослых детей и муж-пьяница. Ещё у Коляды есть два брата – Владимир и Андрей. Владимир неизлечимо болен: рассеянный склероз. Андрей, младший брат, работает на автозаправке. Женат, есть ребёнок. Сам Коляда живёт один. Признается, что и так хорошо, ведь у него одна невеста – драматургия.

В Свердловске Николай Коляда всё-таки добился своего и стал актёром драмтеатра. Пьес он тогда не писал. Перемена произошла в 1983 году, когда Коляда поступил в Литературный институт в Москве. Это случилось сразу после того, как его выгнали из театра драмы – в то время Коляда серьёзно выпивал. На следующий день после увольнения Коляда обнаружил в почтовом ящике вызов в Литинститут. Когда-то он послал туда свои рассказы, чтобы проверить силы, и, оказалось, прошёл предварительный конкурс. Занял денег на билет, поехал в Москву на экзамены, набрал чуть больше проходного балла, поступил на заочное отделение к Вячеславу Шугаеву. Шугаев выделял Коляду, но всегда говорил, что если его пьесы ставят, это ещё не значит, что они хорошие. И вообще не советовал заниматься драматургией.

И тут свалились огромные деньги

На третьем курсе Коляда сочинил первую пьесу «Играем в фанты». Это было в 1986 году. С тех пор и началось. Как признается сам Коляда, пьеса была рассчитана на успех: «В начале перестройки всякие там фарцовщики и проститутки вызывали интерес, поэтому сразу 90 театров поставили. На меня свалились огромные деньги. Но я не могу сказать, что сей коммерческий опус имеет хоть какое-то отношение к литературе, к искусству».

Чем дальше, тем труднее становилось писать, нарабатывались штампы. Коляда не хотел повторять свои собственные приёмы. Временами казалось, что всё уже было.

Шли годы, желание снова стать актёром не возникало. Хотелось писать, искать новое. Коляда всегда был благодарен театру за то, что в своё время его выгнали: «Представляю: мог бы до сих пор изображать Иванушек-дурачков, попивать с горя водочку, бегать на репетиции, подчиняться каким-нибудь идиотам-режиссёрам. Я был бы зависим от чужой воли, характера, бездарности. Бедные артисты, так мучаются. Они все как больные дети. Их надо лечить, потому что актёр – это диагноз».

Возможно, потому пришло желание стать режиссёром. Хотя, как признаётся Коляда, это произошло случайно. В 1994 году в Екатеринбурге проходил фестиваль «Коляда-plays». 18 театров из России и зарубежных стран показывали спектакли по его пьесам. В то время в Театре драмы главным режиссёром был Султан Абдиев. Он предложил Коляде сделать к фестивалю что-то совместное. На первой же репетиции Абдиев и Коляда повздорили, и дальше Коляда работал сам. И получилось: все пять спектаклей, поставленные им в театре драмы, были отмечены призами. А потом «Коляда-театр» – другая, отдельная история…

Пьеса – это враньё

Сегодня Коляда живёт в скромной трёхкомнатной «хрущевке» на первом этаже шлакоблочного дома близ Шарташского рынка. И работает. Много работает. За 12 лет он написал 66 пьес, из них поставлено 33. Это пять-шесть произведений в год. Каждые два месяца – пьеса. Постановка спектаклей. Заграничные поездки. Успевать всё просто приходится, это не от хорошей жизни. Спасает то, что Коляда любит трудиться и ещё больше – своё дело: «Пьеса – это ведь враньё, выдумка. Игра, которую ты затеваешь. И вдруг в театре всё оживает, становится из плоти и крови. Актёры стараются, зрители хохочут, ты сидишь в первом ряду, а потом ещё и гонорар получаешь».

Вечные человеческие страсти

Пьесы Коляды ставят во всём мире, даже в Австралии. Удивительно, но также активно его критикуют. Разгромные рецензии не проходят мимо – Коляда знает о каждой.

Ругают Коляду в основном за «чернуху» и за ненормативную лексику. Однако Коляда всегда был убеждён в том, что такие слова в спектакле можно проговаривать по-разному. Всё должно быть уместно. К некоторым крепким словам не надо относиться по-особенному. Он называет их жемчужинами русского языка, это живая речь, которую он фиксирует в своих текстах.

Каждую фразу Коляда проверяет на музыкальность, на то, как лучше она прозвучит со сцены: «Бывает, что более мягкий синоним звучит плохо. И тогда я ставлю в текст не «дерьмо», а «говно», извините». У любого персонажа должны быть свои речевые особенности, соответствующие и его характеру, и ситуации.

Героев Коляды критики любят называть маргиналами. Он категорично не принимает этот термин: «Я пишу о простых людях, которые в «хрущевках» живут, как и я. Обычные люди, нормальные. Пьют, дерутся, женятся, скандалят, хоронят близких, рожают детей, мечтают о счастливой жизни, потом снова пьют, а с похмелья идут на работу. Я их всех очень люблю. Они хорошие, добрые. Подлыми тоже бывают. Сволочами и мерзавцами. Но чаще всё-таки красивыми и умными. Они – народ. Великий русский народ».

Есть мнение, что такое «народное» творчество Коляды ориентировано, прежде всего, на иностранного зрителя. Коляда такой взгляд считает довольно поверхностным. Вечные человеческие страсти – вот что волнует людей, в какой стране они бы ни жили. Пьесы Коляды поставлены в разных странах, и везде зрители сопереживают одинаково – смеются и плачут. Потому что спектакли не о жизни в России, а про тех, кто в зале. «Думаете, в Германии меньше пьют, чем у нас? Ничуть не меньше. Или там люди не одиноки? Ещё как одиноки».

Коляда не считает себя профессиональным режиссером, хотя признаётся, что знает о театре практически всё. Возможно, это и позволяет ему писать и ставить так, как он сам чувствует, как ему самому нравится. Потому десятиминутную похоронную процессию на сцене или четыре куплета вместо одного нельзя объяснить отсутствием чувства меры. Нельзя объяснить, пожалуй, ничем. А прочувствовать, как это делает Николай Коляда, можно.

Николай КУРИЛОВ

Фото: Николай Коляда, драматург.