Школа жизни

Армейский дневник

Двойные проводы

В армию я попал со второго раза. Первый раз меня призывали летом, сразу же после выпускного в педколледже. Всё было традиционно: проводы возле военкомата и отправка на призывной пункт в Егоршино. Прошёл комиссию, и вечером в тот же день нас отправили обратно, потому что не было «покупателей» (так называют приезжих офицеров из разных регионов страны, которые и доставляют призывников к месту прохождения службы).
16 октября вновь пригласили в военкомат на медкомиссию. Там же выдали новую повестку.
23 октября были повторные проводы. На призывном пункте в Егоршино я прожил почти двое суток. 25-го прошёл собеседование с «покупателями» из Волгограда. Нам рассказали про службу, про историю города. А 26-го побрили наголо, выдали форму, вещмешки с необходимым инвентарём. Вечером повезли в Екатеринбург на вокзал. Оттуда двое суток ехали поездом до Волгограда.
Вечером 28 октября, часов в пять, мы были уже на распределительном пункте, где прошли собеседование с психологом. Нам, уральцам, повезло: нас не стали расформировывать по разным частям, повезли в поселок имени М. Горького (мы его называли «Максимка»), 944-й Гвардейский Черновицко-Гнезнинский Краснознамённый орденов Суворова и Богдана Хмельницкого II степени самоходно-артиллерийский полк. Здесь и началась моя служба.

Курс молодого бойца

Первый месяц мы проходили курс молодого бойца. Жили в палатках. Баня тоже была полевая, зато столовая – очень хорошая, современная. Кормили «на убой».
Нас обучали строевому шагу. Мы наизусть учили текст присяги, а также песни для строя. Самые известные – «У солдата выходной» и «Здесь птицы не поют», а ещё гимн России.
Каждый день нам рассказывали о наших правах и обязанностях, о нарушениях и наказаниях за них. Учились «подшиваться» (пришивать воротничок), пришивать шеврон.
Помню, как капитан попросил меня пришить ему новый шеврон к бушлату, я пришил, да ещё так надёжно, думаю: «Себе так не старался, как ему…». А потом слышу, он кричит: «Где Зеленцов?». Забежал в палатку весь красный, испугался и думаю: «Что случилось?». А он мне в лицо рукавом тычет и кричит: «Смотри, как ты пришил!». Я трогаю, говорю: «Хорошо пришито! Стежки все качественные». А он ещё злее на меня смотрит. «Ну, всё, – думаю, – сейчас взорвётся…». Потом слышу, кто-то из ребят кричит, что я вверх тормашками пришил. Ну, я и обомлел сразу, стало так неудобно, перешивать пришлось. Оказывается, когда он шёл по штабу, его остановил полковник и сделал замечание. Потому он так и злился…
Каждый день – утренняя зарядка, пробежка, подтягивание на турниках, заготовка дров, дежурство по ночам истопником (обычно ночь делили на всех, каждый по часу следил за буржуйкой; конечно, не все этот регламент выдерживали, многие просто засыпали в свою очередь и не будили следующего). За этот месяц я многое узнал, увидел жизнь другими глазами, познакомился с людьми разных национальностей: калмыками, адыгейцами, казахами, дагестанцами, осетинами.

Будни

30 ноября – присяга. Началась настоящая служба. Нас сформировали по подразделениям, меня занесли в список первой батареи седьмого реактивного дивизиона.
Погода была неприятная, климат непривычный: вроде тепло, и в то же время холодно; по утрам особенно было неприятно стоять на плацу: ветер несильный, зато насквозь пронизывает. Ещё и форма нисколько не греет. Я постоянно мёрз, спали в бушлатах, ватниках, шапках. До того домёрз, что заболел. 5 декабря увезли в медбат.

Новый год к нам мчится

23 декабря перевели в комендантскую роту. Помню, городок называли «Красные казармы». Комфортные условия проживания, хороший коллектив. В новогоднюю ночь, когда все праздновали и веселились, у меня был первый суточный наряд по штабу дивизии. Было очень необычно встречать праздник в наряде, зато запомнился на всю жизнь.
Наряд я нёс на КПП, был помощником дежурного, в обязанности входило открывать ворота, проверять пропуска, а в сложных ситуациях вызывать дежурного. Менялись через четыре часа. В эту ночь поспать почти не удалось: гремел салют, играла музыка, все веселились. В общем, наряд прошёл весело.
До 9 января были праздничные дни. 4-го нам устроили экскурсию на Мамаев Курган. Туда, где находятся Родина-Мать, Вечный огонь. Застали смену караула.

Боевое крещение

С 14 по 16 января – первый выезд на полигон. Перед этим грузились два дня, было подготовлено 10 машин. В машины грузили вещи: палатки, печки-буржуйки, матрацы, подушки, одеяла, грибок (он ставится перед палаткой, под ним несут суточный наряд), даже был деревянный туалет. Приехали мы на полигон, поставили палатки, загрузили и ждали офицеров с командиром дивизии. Я две ночи не спал: в первую был истопником на контрольном пункте, где работали полковники, а во вторую топил офицерскую палатку, где полковники спали.

Стал старше

27 января – подготовка к отъезду на полигон. Всем взводом готовили машины, проверяли и догружали необходимые вещи. Я отметил свой день рождения, впервые в таких необычных условиях! В этот день у нас в роте был еще один именинник – Александр Бугаков (в роте был каптёром), только на год меня старше по возрасту и на полгода – по службе. Помню, позвал он меня в чайную (так мы называли комнату для приготовления пищи), достал пару конфет, налил чаю, говорит: «С днем рождения, угощайся!». Я обрадовался, присел, говорю: «Спасибо, взаимно!». Ни разу ещё так никому не отвечал.

Из дивизии – в бригаду

Думали, будут учения, а было боевое формирование из дивизии в бригаду. В стране началось сокращение армии. Посчитали, что во время военного конфликта дивизию с полками тяжело формировать и перемещать на объектах, а бригада мобильнее, форсировать легче, перебрасывать с одной точки на другую проще.
29 марта новым составом мы заехали в другой городок. У нас появилось новое название – 20-я отдельная Гвардейская мотострелковая Прикарпатско-Берлинская Краснознаменная ордена Суворова бригада. На полигоне жили долго, ждали, когда сдадут казарму. За это время сменились комроты и старшина. Когда палатки сворачивали, уже и насекомые проснулись – муравьи, пауки.
27 апреля приехал министр обороны Китая Лян Гуанле. Пробыл он в городке всего 40 минут, а столько работы было до этого! Когда мы бригадой заехали, там была полная разруха, здания обшарпанные, столовой нормальной нет, внутри казарм всё сломано. А перед приездом китайца началась такая стройка… Здания покрасили, побелили, дорогу закатали новым асфальтом. Решили озеленить весь городок, газоны разбили, днём и ночью работали. Нам дёрн привозили, мы его укладывали. Наша рота соток 15 уложила. Разгрузили 71 машину с дерном. Спали по четыре часа, без выходных; перерыв был только ночью и во время приёма пищи; потом этот дёрн мы обильно сутками поливали, когда трава полезла, гребли её, а потом срезали, и так до самых заморозков.
После этого в роте стало более-менее спокойно. Я занимался своим делом, выполнял функции канцеляра, почтальона, компьютерщика: вёл всю документацию роты.
Выдали новую форму и новые сапоги облегчённого типа. Пришло молодое пополнение, они уже все в берцах были и даже представления не имели, что такое сапоги, портянки и как их мотать на ноги.

На учениях

9 июня – выезд на полигон по тревоге. В 4 утра дали команду, все вскочили, экипировались – и в парк по машинам. Прибыли на полигон, расставили палатки штаба и дальше ждали
команды сворачиваться. Целый день ничего не ели, не пили, в жару на солнце, с автоматами за спиной, в бронежилете ставили палатки. Думал, в обморок упаду. Потом под вечер воды привезли. Все на неё накинулись. Вечером всех в патруль расставили, дали на двоих банку консервов с хлебцами и воды. И так до утра. Мы с напарником патрулировали на своей точке, спали на траве, под утро продрогли. Пока до полигона добрались, половина техники по пути вышла из строя. В других подразделениях еще и аварии были. В общем, бригада не уложилась в час.
10 июня свернули лагерь и поехали обратно в часть. Нас восемь человек посадили в БТР, мы ехали первыми. Гнали по полигону 80 км в час по всем кочкам. В отличие от «КамАЗа», на БТР было мягко ехать, как на волнах качался. Мы перекрывали дорогу, когда шла военная техника. Нам с напарником крупно повезло: высадили позже всех, в центре Волгограда. И простояли мы в оцеплении с 10 утра до 8 вечера. Про нас просто забыли. Простояли мы на сорокаградусной жаре почти весь день, ни разу не присев. Я стоял на одной стороне перекрестка, а напарник – на другой. Рядом небольшие магазинчики, а неподалёку, метрах в десяти, сидела девушка, продавала квас на разлив. Смотрела на нас, грязных, измученных, в рваных сапогах, стоявших на жаре в бронежилетах и с автоматами за спиной. Пожалела нас, налила по полстакана кваса, подходит и говорит: «Держите, попейте!». Ну, как от такого отказаться!
Стоим час, два, девушка подходит снова и спрашивает: «Может, ещё кваску?» «Хочу, – говорю, – только денег нет». Та, смотрю, наливает ещё два стакана. «Держите, пейте», – говорит. Через два часа, ближе к обеду, я проголодался, вижу, мужик пирожки покупает, подхожу и спрашиваю: «Двумя рублями не выручите? А то на пирожок не хватает…». Он молча посмотрел на меня, поворачивается к продавцу и говорит: «Ещё один гамбургер дайте мне!». Потом мне подаёт. «На, – говорит, – ешь, сынок, сам служил, знаю, что это такое».
Спустя ещё какое-то время другая девушка подходит, подает две котлеты по-киевски. «Берите, – говорит, – кушайте, а то голодные, я смотрю…». И так до самого вечера нас кормили. Никогда бы не подумал, что есть ещё люди, которым не безразлично. Если бы не они, не знаю, как бы мы продержались весь этот день. Других, конечно, было жаль, у нас многие пытались даже пить воду из болота, потом мучились.
29 июня. Выезд на полигон по тревоге. День начался как обычно. Потом – построение на плацу. После этого нас распределили кого куда: кто в парк работать, кто в наряд. Я – в канцелярию, работать с документами. И вдруг – «боевая тревога» для комендантской роты!
Погода жаркая, дождей вообще не было, сушь стояла невозможная. Саранчи было очень много. За городом стаями летали, весь урожай у фермеров уничтожили.
На полигоне разворачивали лагерь всей бригадой, начались учения. Наша рота, помимо рабочего, разворачивала показательный лагерь, на отдельной точке.
Также ставили палатки с места на место, перебивали колья, чтобы всё было по линеечке. Стирать ходили на речку, там же купались. Неподалеку была бахча, оттуда арбузы с дынями воровали, потом шиковали, ели арбуз со свежим белым хлебом – вот праздник живота!

Сто дней

27 сентября – долгожданный приказ об увольнении. Началась «стодневка». 28-го – сворачивали лагерь. 2-го приехали с полигона.
7 октября отдал рапорт на увольнение командиру роты вместе с характеристикой. Ждал, когда подпишет начальник штаба. 23-го был уволен из Вооружённых Сил.
Этот год службы был для меня очень насыщенным, много нового узнал. Нисколько не жалею о том, что отслужил, приобрёл новых друзей. Познакомился с военной техникой «вживую». Служил в гвардейской бригаде, имею нагрудный знак «Гвардия».

Алексей ЗЕЛЕНЦОВ