«Камышловские известия». Хомяк и Мышь

Давным-давно в некотором царстве, в некотором государстве…
И вовсе даже не так. Не давным-давно, а совсем недавно, и не в царстве-государстве, а прямо-таки в нашем лесу жили-были Хомяк с Мышью… или Мышь с Хомяком, кому как будет угодно.

Встретились они как-то осенью на гороховом поле и решили жить вместе. Вдвоем-то все веселее зиму коротать, да и запасы в норку с осени сподручнее делать. Так и стали жить. Хомяк-то важный, шуба на нем рыжая да пушистая, хвост длинный розовый, а уж прижимистый какой! Домовитый, одним словом — горох да зерно в норку таскает, а то еще капустки, морковки да семечек — в общем, что найдет. А Мышь — маленькая серенькая, как все мыши — больше по дому хлопочет. Хозяйка она знатная, норку хвостиком метет, половики хлопает, пироги печет, щи да кашу варит. Так вместе год и прожили.
На другой год, как лето к закату катиться стало, решили они вновь припасы готовить. Кладовки почистили, просушили и отправились за горохом. Поле гороховое совсем рядом, на пригорке раскинулось. Гороху уродилось тьма, стручки длинные да пузатые.
Только поле то было хозяйское, а охранял его Кот Степан, сторожем, значит, ночным служил. Днем Степан отдыхает, спит на крыше, нежится на солнышке, а как ночь, так он в караул. Вот и в этот вечер молочка поел, тужурочку подвязал — и в поле.
Мышь с Хомяком горох шелушат да радуются. Ночь ясная, луна высоко, светит ярко, и горох такой крупный и сладкий. Хомяк стручки раскрывает, горошины за щеки складывает, а Мышь платок на земле расстелила и целыми стручками собирает. Хомяк набрал гороху, аж рот еле закрывается. Стали в обратную дорогу собираться. Мышь платок узлом связала, на спину взвалила. Тяжело нести, но своя ноша, как известно, не тянет. Идут по тропке домой, Хомяк впереди. Мышь чуть сзади.
— Стой, кто идет! — Мышь со страху чуть сознание не потеряла, когда из темноты, прямо перед ними на дорожку выпрыгнул кот-сторож. — Мяу! Воришки! На хозяйское добро позарились?! — выгнул спину и зашипел Степан. — Вот я вас!
Мышь прижалась к земле и зажмурила глаза, а Хомяк распушил щеки и важно так, еле ворочая языком — горох-то мешает — говорит:
— И фря вы на меня поклеп возводите. Я нифего не крал. У меня нифего нет. Я профто иду себе мимо… А тут Мышь попросила ее до края поля проводить. Вот у нее горох и иффите. А у меня с собой нифего нет, — и в доказательство своих слов Хомяк помахал лапами прямо у Кота под носом.
Мышь, услышав такое, от удивления открыла рот, однако быстро пришла в себя и бросилась наутек, но платок с горохом попался ей на пути, и она шлепнулась через него с размаху на землю. Кот одним прыжком догнал ее и наступил лапой на кончик хвоста:
— Ишь, какая, решила сбежать? От меня не уйдеш-шь,- шипел и фыркал сердито он.
Отчаянно пискнув, Мышь бросила узел с горохом в кошачью морду и изо всех сил потянула хвост. Степан, не ожидавший такого поворота событий, отдернул на мгновенье лапу, Мышь высвободилась и бросилась бежать куда глаза глядят, через поле, а кот кинулся вдогонку за Хомяком.
Хомяку, бежать трудно, горох мешает. Добежал он до дому, юркнул в нору, да застрял у входа. Щеки от гороха раздулись, в обе стенки упираются — ни туда, ни сюда. Сам в норе, а хвост на улице. Вот за хвост-то его Степан и ухватил, да давай тянуть. Рванулся Хомяк что есть мочи, да так сильно, что сам-то от кота убежал, а хвост так в кошачьих лапах и остался.
На этом дружба Мыши с Хомяком и закончилась. А Хомяк с тех пор без хвоста ходит, только маленький огрызочек остался.
А вы не верите?