Герой Соцтруда Михаил Прожерин вспоминает, как это было в 1950-е.
Михаил Терентьевич Прожерин
Уборочная нынче затягивается. Зерновые, вследствие позднего сева и довольно сырого лета, вызревают долго, дожди не дают технике выходить в поля. Каждое хозяйство решает эти проблемы любыми методами и способами, главное – результат. У Героя Социалистического Труда, ветерана Великой Отечественной войны, комбайнера М.Т. Прожерина тоже болит душа за урожай, и он поделился тем, как, в бытность свою колхозным комбайнером, собственными силами старался ускорить уборочную и повысить результат. А между тем, вспомним советские фильмы, комбайны в пятидесятые годы были прицепные к тракторам, ни о каких кабинах и речи не шло. А люди работали днём и ночью, чтобы накормить страну, восстанавливающуюся после страшной войны. Итак, слово Михаилу Терентьевичу Прожерину.
Стать комбайнером
– В связи с нынешней погодой комбайнерам придётся усиленно работать. Поскольку уборочных дней мало, а площадь уборки та же самая, поэтому хочу поделиться опытом, как мы работали в те годы.
В 1943 году наш артиллерийский полк стоял в Сталинградской области, там организовали срочные курсы шоферов. И я за 20 дней научился. В конце 1944 года меня комиссовали после контузии. Вернулся домой.
Поработал нормировщиком на Скатинской МТС, зимой ремонтировал электрооборудование, карбюраторы. Потом был недолго шофёром, но решил возделывать хлеб: пахать, сеять и убирать. В 1947 году механик (так раньше называли инженеров) мне сказал: иди работать помощником бригадира в тракторный отряд. Болты, гайки пусть трактористы крутят, а от тебя здесь пользы будет больше.
1947-й я проработал помощником бригадира тракторного отряда. Во время уборочной много присутствовал при устранении поломок на комбайне. Бригадир заметил, что я в этом понимаю, и решил, чтобы я стал помогать комбайнеру.
После жатвы обмолачивали снопы. И у мотора сломался коленчатый вал. Комбайнер был пожилой, работать дальше отказался, а заменить его некем, других не было. Меня интересовала эта работа, и думаю: попробую. Говорю механику: дайте мне этот комбайн. Поскольку мы у комбайна до того много усовершенствовали узлов и агрегатов, он сразу согласился. А директор был против, так как я на комбайнера не учился. Но потом он согласился: некому было работать.
Свет в поле
Освещения у комбайна не было, работать по темноте нельзя. Сухорос стоял, и убирать можно допоздна. Мне хотелось свет сделать. Заметил в стороне большой электродвигатель, на 220 вольт, 4-5 киловатт. А весом – 60-70 килограммов. Думаю: дай-ка попробую. Спросил у электрика, а тот говорит, что неисправен. Разобрал, смотрю: два мотка катушки оголённые и порванные. Взял эти проводки, зачистил, соединил, спаял, заизолировал. Попробовал мотор – есть ток. Радёхонек был! Но ведь 70 килограммов пристроить надо! Приладил между бункером и комбайном кронштейн. За счёт ремней отрегулировал обороты генератора при оборотах мотора, чтобы нормальный свет был. Механики говорили мне: ерундой занимаешься. Но у меня мысль была: свет надо.
Сделал 10 фар. Лампочки по 150-200 ватт. Прикрепил с разных сторон, но с расчётом, чтобы не ослепляло ни комбайнера, ни тракториста. Представляете, что значит 10 лампочек загорелось при полном накале? Стало светлее, чем при электростанции. Самим не верилось, что такой свет может быть. И вот так убирали потом хлеб, используя всё пригодное время для уборки.
Без остановок!
Штурвальным у меня был Александр Иванович Баранов, ему 17 лет исполнилось, да и я был молодой, 23 года. Тогда все брали обязательства, и кто-то написал, что Прожерин взялся обмолотить 500 гектаров. А опытный комбайнер, который был на хорошем счету, только 400 гектаров, и возмущался, что у нас взято больше.
А я наголодался ещё с детства, и у меня была цель: убрать хлеб как можно больше и быстрее
Комбайн с сигнализацией
Придумал сигнализацию: когда комбайн заполнялся зерном на три четверти, загоралась зелёная лампочка. А при полном бункере – красная. И водитель видел, к какому комбайну подъехать в первую очередь. В связи с этим сокращалось расстояние и время поездки и ускорялась выгрузка комбайна при полном бункере. Это экономия и горючего, и времени. Сокращался простой в ожидании машины для разгрузки.
По ночам выпадала роса. И когда шла раздельная уборка, никто по росе не убирал. А я прикинул: роса смачивает только верхние волоски колосьев. Не зерно, а плёнки, его обволакивающие. Думаю: надо попытаться обмолачивать по росе. Так колос от стебля не отрывается из-за увлажнённости. Зерно идёт даже чище, чем при дневной уборке. Попробовал – получилось. Но утром вижу: колосья лежат в куче и выглядят как целые, необмолоченные. Меня как холодной водой окатило! Убрал ночью при росе гектаров пять. Что делать? Смотрю: а в колосьях ни одного зёрнышка нет, все обмолочено. И отлегло от сердца. С тех пор понял, что при раздельной уборке, если валки просохшие и зерно сухое, можно убирать при любой росе. И зерно чище, и обмолот качественнее.
На «лыжах»!
Шёл 1950 год. Много тем летом было дождей. До середины сезона как-то убирали ещё, хоть и буксовали. Потом невозможно стало ездить. Я в Скате работал тогда. И директор говорит мне: Михаил, придумай что-нибудь. Говорю: можно попробовать поставить комбайн на «лыжи».
Сделали их из толстых стволов берёз. Толщиной больше 20 сантиметров, длиной около 6-7 метров, а в ширину – 40 сантиметров. Передний конец «лыж» был подтянут к раме комбайна. В тот год ещё до «лыж» убрали 325 гектаров, а на «лыжах» – ещё 360! Каждая минута дорога была! И намолотили 14000 центнеров! Многие приезжали смотреть, но даже по готовому никто не сделал так же, потому что работы с этим очень много.
Только за счёт труда
А в ту пору каждый килограмм был на вес золота. Спасли минимум 300 тонн помимо основного намолота
Всю жизнь работал на комбайне с выгрузкой на ходу, не останавливаясь. Если погожее время для уборки, нужно использовать каждую минуту. От 50 до 80% это делает больше выработки. За счёт нашего упорного труда и усовершенствования узлов комбайна мы спасали хлеб от неминуемой потери при поздней уборке зерновых и даже уходе под снег. А в ту пору каждый килограмм был на вес золота. Спасли минимум 300 тонн помимо основного намолота. Сколько это? Если погрузить по три тонны в машину, будет 100 машин, и колонна растянется больше, чем на километр. В среднем за 15 лет получается, что мы выполнили 53 сезонных нормы. Это по три с лишним нормы в сезон. И каждый год занимали первое место среди комбайнеров области.
А сейчас на современных комбайнах можно чудеса творить! По 2000 центнеров в день намолачивать. Так бы и поработал сейчас, если бы мог…
Галина ШИПИЦЫНА
Фото Андрея Зайкова.
© Редакция газеты «Камышловские известия»
Такие люди,как Прожерин М. Т. вызывают уважение и восхищение.
Есть ли сейчас в сёлах такие «рукастые» и с такой смекалкой трудяги?
А если бы как большинство, уехал в большой город за лучшей жизнью?
Что это? Воспитание, патриотизм, призвание?
Раньше все поля засевали, на уборке убивались, вокруг каждой деревни ферм полно было, за границей зерно покупали, а масло и колбаса по талонам, мясо по талонам к 1 мая и 7 ноября. Сейчас поля заросли, коров меньше в 100 раз, людей в деревне нет, а колбасы, мяса и масла полно. Вот куда при СССР еда девалась, не иначе, как пол Африки кормили и всяких таких «друзей», типа Кубы.
Дед писал(а):
Я, я знаю!
Всё закладывалось в «закрома Родины».
Так писали в газетах, а газетам раньше верили больше чем родной матери!