Красные Орлы

Продолжение. Начало…

Среди друзей деда (Григория Николаевича Ильиных), немногочисленных, на втором месте был Кошкин (старший). Они встречались каждый день.

Встречи у бани

Павел Петрович жил на улице Пролетарской – недалеко от бани, дед – в небольшом домишке на перекрёстке Ленина-Энгельса. Разумеется, никаких коммунальных удобств в их жилищах не было, а потому рано утречком тот и другой, поставив пару фляг на тележку (зимой – на сани) отправлялись к колонке – к той же бане. Там они и встречались, чинно раскланиваясь.

Тут надобно сказать, что к этому выходу «в свет» дед готовился основательно: чистил сапоги (в непогоду доставал калоши), натягивал галифе из тёмно-синего сукна, старый армейский китель, фуражку (зимой, естественно, шапку и чёрную шинель железнодорожника). И вот в таком наряде выходил за ворота. Но Кошкин всегда оказывался первым – он и жил чуть ближе, и одевался проще: видавшая виды телогрейка, залатанные штаны и стоптанные сапоги.

Хотя в глаза бросалось не это – дедов товарищ стоял, уже успев водрузить на своё транспортное средство то пару подобранных по пути досок (а путь-то был всего метров триста, но ведь находил!), то какие-то поленья или обрезанные с деревьев ветки. И дед по такому случаю не мог не запустить шпильку в адрес Кошкина, на что тот смиренно отвечал: «И ты таким будешь…». После чего шло обсуждение погоды и городских новостей. Но если по первому вопросу докладчиком выступал дед (он всегда слушал радио, имел пару термометров во дворе), то по второму – уважаемый Павел Петрович. Ну а в заключение, как и подобает, следовали взаимные пожелания не хворать и здравствовать. И собеседники расставались до вечера. А вечером всё повторялось заново…

Запретная тема

Раз в неделю, по воскресеньям, Кошкин приходил к деду попить чая, а затем проверить, исправны ли у того в доме часы – у Григория Николаевича их было несколько: настенные – большие, с гирями, два будильника, «кукушка». А ещё – именные карманные, с войны. Не знаю почему, но из строя выходили по очереди все – и тут Павел Петрович всегда оказывался к месту. Однако их беседы, как правило, заканчивались руганью, поскольку Кошкин, попив чая с пирогами (а Ольга Васильевна, замечу, была мастерицей по ватрушкам, рулетам и прочей стряпне), обязательно сводил разговор к одному и тому же.

– Смотри, – усмехаясь в усики, подзаводил он деда, – Кузя-то как далеко пошёл – партийцем стал, машинистом, депутатом. А ты, Гриня, кто?..

Дед после этих слов всегда хлопал ладонью по столу, его глаза темнели… И гость, подхватывая шапчонку, быстренько выскакивал в сени. Но однажды ему не повезло: запнулся за половик, и дед с нескрываемым удовольствием «почистил» тому телогреечку. Правда, всякий раз, поостыв, Григорий Николаевич спускался в голбец, кряхтел, стонал, но доставал заветную, якобы спрятанную ото всех, поллитровочку и шёл на Пролетарскую – мириться…

Вообще тема былого членства деда в партии была запретной в его доме, да и в нашем тоже. Уже перед самым моим уходом в армию бабушка неожиданно поведала, почему об этом было не принято говорить: оказывается, деда из того подвала выпустили только после того, как он выложил на стол партбилет.

– Глупо, – с присущим тогда мне всезнайством ответил я. – Можно было бы и посидеть…

– Не можно, – сказала в ответ бабушка. – Там были крысы. Ты видел его ноги?

Разумеется, я видел его ноги – на них не хватало пальцев, на каждой по два или три. Но я искренне полагал, что их он потерял на войне… Мне стало стыдно – очень. Так безобразно я ещё никогда себя не чувствовал – ни до, ни после. Конечно, вопросы оставались, но я не посмел их задать, а потом уже стало и некому…

«Кровавые» мемуары

Лето. Самое начало. У меня радости – полные штаны! Ещё бы, впереди были рыбалка, походы в лес, сенокос – и всё время вместе с дедом! Но не об этом сейчас речь.

В одно из воскресений, вопреки раз и навсегда написанному сценарию, дед и Кошкин не разругались – наоборот, допоздна мирно вели о чём-то беседу, а в перерывах между разговорами шелестели бумажками, скрипели ручками. И это стало повторяться каждую неделю. Дед даже жить начал по-другому: он уже не сидел часами на завалинке, не «смачивал» в обед горло и не спал днём. Все домашние дела – убраться по хозяйству, сходить в магазины (к тому времени Ольга Васильевна обезножела, и деду приходилось туговато) – старался сделать засветло, на вечер он только оставлял встречу коровы (стадо из-за Пышмы приходило часу в седьмом) и дойку Бурёнки, а после спешил за стол, чтобы снова начать писать.

Однажды я не утерпел – спросил: ты стал писателем? И к моему удивлению, Григорий Николаевич, отложив в сторону тетрадку (а к той поре им их было исписано штук пять, и все листов по 60), с не присущей ему чистотой речи начал мне пересказывать написанное. Так я первым узнал историю полка Красных Орлов. Оказывается, дед встречался со всеми своими однополчанами, жившими в Камышлове (более того, пару раз ездил в Шадринск, Катайск), и все их рассказы плюс свои собственные воспоминания аккуратно фиксировал.

Увы, радость моя по весне относительно лета была преждевременной: деду было не до меня. А в преддверии октябрьских праздников вообще случилась удивительная вещь – в доме вновь появился Кузьма Васильевич, да не один – с ним пришёл сам Первый (А.А. Табатчиков, первый секретарь Камышловского ГК КПСС). Но всё прояснилось на следующий день: местная газета сообщала камышловцам о приезде в город знаменитого земляка – депутата Верховного Совета СССР, начальника Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота, генерал-полковника Ф.И. Голикова.

Повод же для приезда у того был таков: организация и проведение встречи выпускников мужской и женской гимназий дореволюционного Камышлова. Но по тому, как засуетился дед, как начал собирать свои тетрадочки, полагаю, что Филипп Иванович прибыл в Камышлов не только ради встречи с бывшими гимназистами.

Выхода книги в свет Григорий Николаевич ждал долго. Бандероль он получил в конце декабря 1960 года – это точно, потому что у деда уже стояла украшенная гирляндами и игрушками сосёнка. Мы собрались за столом все: хозяин дома, обе бабушки – моя и её сестра, Ольга Васильевна, мама. Пришли соседи (двор был общим, на два дома). И Павел Петрович Кошкин, конечно же. Дед раскрыл пакет, долго рассматривал обложку – яркую, красную, перевернул листок, другой…

Бросил на стол и вышел из комнаты. А через пару минут раздалось знакомое кряхтение – дед спускался в голбец…

Он ходил мрачнее тучи, наверное, недели две. В итоге запретной в доме Григория Николаевича стала ещё одна тема – «Красные Орлы» генерала Голикова.

Дедовы уроки

Например, когда я однажды с взрослыми мужиками умудрился впервые в своей жизни попробовать пивка, Григорий Николаевич не стал тратить силы, время на чтение нотаций, а просто отправил меня убирать навоз в конюшню и не выпускал оттуда до возвращения Бурёнки… Словом, мать моя была безмерно благодарна деду – охота пробовать спиртное у её сына отпала на долгие годы. Но, пожалуй, куда важнее был другой урок – узнав, что после окончания школы я завалил вступительные экзамены в вуз, дед вдруг произнес:

– Быть солдатом бояться не стоит. Бойся не уметь портянки мотать, – и сказав это, тотчас принёс сапоги и кусок фланели.

Сей дедов урок я в полной мере оценил через восемь месяцев в Уссурийске: мои ноги уже были приучены к сапогам и портянкам, а это, скажу вам, не последнее дело в армейском карантине…

Г.Н. Ильиных давно уже нет в живых. Да и сюжет требует завершения, а потому – последние строки: пророчество Кошкина сбылось, и в конце своего пути дед в одночасье потерял былую силу духа, но в моей памяти он по-прежнему боец-красногвардеец. Я даже иногда, пусть и другая у нас сегодня шкала ценностей, задаю себе вопрос: а что сказал бы он, мой дед Григорий?..

Олег ДЕГТЯРЁВ
Фото из личного архива Олега Дегтярёва.
На фото. Маршал Голиков, рядом с ним справа – первый секретарь ГК КПСС Владимир Иванович Прохоренко; третий слева во втором ряду – краевед Павел Петрович Кошкин; третий слева в третьем ряду – Григорий Николаевич Ильиных, рядом с ним справа – Кузьма Васильевич Лоскутов.

P.S. Свою идею коллективного написания истории полка Красных Орлов Ф.И. Голиков озвучивает в 1958 году на встрече с бывшими бойцами полка, организованной Камышловским городским комитетом КПСС. Тогда же создаётся и инициативная группа, в состав которой входят бывшие красногвардейцы В.П. Осипов, В.А. Ивойлов, Ф.С. Истомин, Г.Н. Ильиных, краевед П.П. Кошкин, работник горкома партии Н.И. Гладких. Но издаётся книга следующим форматом: Голиков Ф.И. «Красные Орлы», Москва, 1959 год. Да и слова благодарности за оказанную помощь автор адресует совсем другим людям.